Аида Павлова - Не алё

Затем дочь ложится на лежак, достает смартфон и полностью уходит в чтение, игнорируя всё и всех вокруг. Ну, разве не милая пара? Около полудня обе женщины, оставив свои полотенца, возвращаются в отель, чтобы потом, спустя много часов, вновь появиться на пляже, когда солнце уже не так обжигает, по гальке возможно ходить босиком, а морская вода прогрелась до почти комфортной температуры. Мать вновь кинется плыть до буйков, вновь будет рассматривать людей, прислушиваться к их разговорам на непонятном для нее языке, а дочь по-прежнему увлеченно станет всматриваться в экран смартфона. В целом они не слишком интересные люди для длительного наблюдения. День за днем всё у них одинаково, похоже и пресно. Так, я допускаю, подумает кто-то. Если вообще кто-то что-то захочет подумать о нас.

На самом деле всё это – одна большая ошибка: ехать сюда вдвоем, впервые сопровождать мать в ее первую с 1983 года поездку за границу. О чем я думала? Неужели действительно верила, что всё будет весело, интересно, беззаботно, ослепительно? Пленницей каких странных фантазий я стала! Нет-нет, нельзя заплывать за буйки. Я боюсь, что не захочу вернуться.

На второй день отпуска мы поехали в соседний город – Херцег-Нови. От нашей прибрежной деревушки до него пятнадцать минут на автобусе. Остановка в трех минутах ходьбы от отеля, где мы живем, одного из лучших на побережье. Проезд стоит один евро с человека. Всё легко и понятно. Карты скачены на телефон. На картах – подробные метки: вот автовокзал, вот главная улица, вот храм, а вот церковь, вот памятник, а вот главная площадь. Дома я так часто просматривала этот маршрут, что уже в автобусе у меня случилось легкое дежавю. Кажется, будто всё знакомо, изъезжено, известно.

Я знала, что матери никуда не захочется ехать. Всё, что ей нужно, – это пляж, море, другие люди для визуального изучения и последующего обсуждения и ресторан при отеле. Но мне скучно, я так не могу, меня угнетает собачье существование, когда один день не просто похож на другой, а является мучительным продолжением первого, и тянется, тянется, тянется, как спазм во время менструации, и, кажется, не закончится никогда.

Еще в Москве мы договорились: будем относиться с уважением к желаниям друг друга и постараемся сделать отдых комфортным для нас обеих. А значит, пляжное безделье комбинируем с экскурсиями, улыбаемся, поддерживаем бодрость духа и не онанируем на прошлые обиды, коих накопилось за последние тридцать пять лет столько, что и не снилось Толстому. Надо ли говорить, что всё пошло прахом в первые же сутки?

На мое предложение поехать самостоятельно в соседний городок мать кривит недовольную мину:

– А что там делать?

– Как что? Изучать новое место, посмотреть архитектуру. Между прочим, это крупнейший город тут, на побережье.

– Как называется? – недоверчиво спрашивает она.

– Херцер-Нови.

– Кажется, у меня там были сотрудники. У нас уже все тут отдыхали, а некоторые не по одному разу. Но где они были – я не алё. Может, и в этом Хер-Нова.

– Херцег-Нови, – поправляю я, – судя по фотографиям, городок красивый. Да и что тут делать в обед? Мы в жару на пляж не пойдем, а в номере телевизор смотреть – тоска.

– Тоска зеленая, – соглашается мать. И мы поехали.

Сербский шалун обстреливает меня из водяного пистолета. Мне щекотно, я совсем не злюсь на него. Показываю родителям ребенка, что всё в порядке, но они и не думают обращать на меня внимание, тем более им и в голову не приходит сделать сыну замечание. Он с радостным криком уносится к морю, чтобы пополнить боевой запас своего смертельного оружия. Я невольно улыбаюсь и еще несколько мгновений наблюдаю за мальчиком, прежде чем погрузиться обратно в безысходные интервью героев книги Светланы А. Алексиевич. Как ни странно, от них мне становится гораздо легче на душе.

К автобусной остановке мы специально выходим за пятнадцать минут до автобуса. По невероятной жаре мать идет нарочито медленно, всем своим видом демонстрируя мне, главному зрителю, как ей не хочется куда-то идти, как лучше бы мы остались в номере и щелкали по российским каналам до самого обеда и полного отупения, а потом, как вчера, спустились бы в ресторан, заказали суп, последили бы за жизнью других через окно, и снова – номер, телевизор, российские новости, какие-то глупые сериалы про пластмассовую жизнь манекенов («ты не любишь меня! Да я люблю тебя! А как же Алексей? Алексей – мой брат от сводной матери! Алиса, прости меня за всё и выходи за меня замуж»), затем пляж, море, пляж, море. В голове, как комар в ночи над ухом, назойливо бьется мысль: «Зачем я во всё это впуталась? Что опять мне хотелось доказать? А главное, кому? Себе? Ей? Господи, смешно-то как». Но было не смешно.

Читать дальше