Алексей Мастрюков - Марк

В аэропорту Марк заставил Сержа купить наглазники и подушку, так как считал их обязательными атрибутами любого путешественника.

– Читал Автостопом по галактике? – говорил он, – там, где Форд распространяется по поводу полотенец? Так вот, намордник и надувная подушка – такие же атрибуты опытного перелетчика. Если ты занимаешь свое место, распаковываешь подушку, и надеваешь наглазники, то все окружающие сразу же распознают в тебе опытного пассажира. Стюардессы не будут заставлять тебя слушать стандартную молитву, соседи по креслу – толкать локтями, да и ты сам почувствуешь себя гораздо увереннее.

– В бизнесе же их все равно дают?

– Конечно, но если ты приходишь со своими, то ты показываешь, что тебя не удовлетворяет качество расходных комплиментов, что ты выбираешь для себя только лучшее. Это как брать коньки напрокат или приходить со своими. Ощущения одни и те же, но все твои товарищи сразу считают тебя если не профессионалом, то продвинутым любителем.

С этими словами Марк устроился у окна. Он никогда не засыпал до взлета, так как ему нравился сам процесс отрыва шасси от земли. У него всегда создавалось приятное ощущение, что он сделал в стране отлета нечто, за что представители одной или нескольких легальных или нелегальных организаций хотели бы приостановить его вылет и привлечь для милой беседы с использованием строительных инструментов. Он с нетерпением ждал отрыва от земли, так как ему казалось, что он уходит от этой погони, и поэтому сразу после него он испытывал какое-то облегчение и с удовольствием засыпал.

Весь остальной период самолет и Марк летели независимо: первый – в воздухе, на высоте 11 тысяч метров, второй – в своих снах, сюжет которых не согласился бы экранизировать даже Тим Бёртон.

Тем временем Серж был завернут в плед, подушку и в легкую депрессию. Он рассудил, что самолет – неплохое место, чтобы отвлечься от антиромантических – то есть семейных – проблем, ввиду чего, найдя в развлекательной системе самолета папку с романтическими комедиями, он всецело предавался их созерцанию.

Серж старел. Об этом точно говорили два факта – во-первых, он предпочел фильм с Джулией Робертс очередной поделке с Эштоном Катчером, а во-вторых, – страшно сказать! – он смотрел всю эту порнографию целиком и без перемотки. Более того, он даже всерьез рассматривал возможность отмотать назад и пересмотреть особенно слезные моменты, чего никогда раньше не случалось ни с кем из его знакомых.

Если бы Марк не спал, Серж вряд ли решился бы на такой рискованный шаг, но мирное похрапывание справа и мирное поцокивание не очень красивой, но очень обходительной стюардессы слева настроили его на правильный лад, и он целиком и полностью отдался процессу наслаждения своей депрессией.

Марк проснулся за полчаса до посадки и за 5 минут до ее объявления. Серж в это время поглощал достаточно пристойное чилийское вино с испанским виноградом, французским сыром и сибирскими кедровыми орешками и думал о патриотизме. Пробуждение Марка вывело его из задумчивости и заставило сделать пару комментариев по поводу слегка помятого внешнего вида его спутника.

Нисколько не смутившись, Марк помял рукой свое лицо и, видимо, убедившись в отсутствии тактильно ощутимых повреждений, стал искать глазами стюардессу, у которой он истребовал воды и целый лайм. Через полчаса их самолет, мягко тронув посадочную полосу, совершил посадку в столичном аэропорту.

в которой попусту растрачивают молодых специалистов

Антон пил. Причем он делал это не с целью напиться, а с целью восстановить в голове события своего предыдущего вечера, которые выглядели в ней более туманно, чем предвыборные обещания президента ближе к концу срока. Бутылка пива в его руке была наполовину пуста, душа же была пуста полностью.

Два года назад он закончил одно из лучших учебных заведений страны с результатом, который говорил о том, что у него есть не только мозг, но и личная жизнь, и мог надеяться на будущее не менее светлое, чем то пиво, которое обильно проникало в него наравне со знаниями. Он был уверен в том, что для хорошей карьеры необходим мозг, трение которого о черепную коробку часто не давало ему спать, и определенная доля наглости, которой он так же обделен не был. Не хватало только лоска.

Как всякий умный выпускник, он считал себя умным, но понимал, что другие люди не считают его таковым, отказывая в уме новому члену общества трудоустроенных. И, как всякий умный выпускник, он понял, что при входе в новое общество, в данном случае – деловое, главное – усвоить их правила работы, шутки, стиль манеру вести дела и себя. И он решил научиться быть своим в деловом мире.