Елена Муравьева - Анни

Вдруг, Ангел громко заржал, его укусил конь князя, и она очнулась из небытия, И как протянутую руку помощи над засасывающей бездной, схватилась за нее. Отстранившись, она стала просто молить его, как маленький ребенок, просит о защите от этого жестокого мира. – Князь, я умоляю вас, отпустите…….Если я вам на самом деле дорога, вы пощадите мои чувства.

И он с непонимающим удивлением стал искать в ее глазах причину ее просьбы и нашел. И она ощутила, как не сразу, но сила в его руках стала ослабевать и наконец, он отпустил ее от себя. В его взгляде было столько сожаления, что она не произвольно стала оправдываться. – Я возненавижу и себя и вас за эту слабость. У меня болен супруг и он, …его чувства, мне дороги. Не может человек жить лишь страстями, я в этом уверена. И не буду пакостить ему за его спиной, он просто святой человек! Он не мы! Я прошу вас, я просто умоляю вас, князь. Никогда не делайте этого больше! Не проверяйте свою силу на мне……….

Сейчас он не стал ничего оспаривать. Он ясно видел, как ей это тяжело и мучительно. Он понял, сейчас он понял, что своей необузданностью, может просто сломать ее психологически. Он не хотел этого.

– Я должна уехать. Одна. Не следуйте за мной. Прошу – и она с благодарностью бросилась к своему спасителю. Запрыгнув легко в седло, она постаралась как можно скорее покинуть это место и бежать от Артура Войцеховского. Пока есть силы и здравомыслие. Спасибо Ангелу! А за что, знала только она.

54. Через два месяца ее супруг стал снова вызывать беспокойство. И она сконцентрировалась только на этой проблеме. Последние дни, тактильным прикосновением, ей стало казаться, что его тело имеет повышенную температуру. Она попросила прощупать Дору, что бы сравнить свои ощущения и должна была признаться, что ее подозрения не беспочвенны. Как и говорил профессор клиники Иофф Вайнберг. Препарат туберкулин скорее действует только профилактически. А болезнь, после лечения в санатории притаилась, но не исчезла. Что бы они ни делали, как бы не обогащали витаминами рацион питания графа, все оказалось бездейственным. И вот, вскоре кашель вернулся. Он снова изолировал себя ото всех и марлевая повязка стала неотъемлемым атрибутом его общения с любым человеком. Снова Анни чудилось, что ее закрыли в черной комнате, без окон и дверей и она силиться найти выход и не может. Слабостью, женской слабостью, хочется заломить руки и громко, что только есть силы, крикнуть в пространство – «Господи, ты где, услышь меня!», и разум подавляя этот порыв, отвечает- «Ну, кричи, а что измениться?» Граф все чаще выгонял ее из своей комнаты, где закрылся почти затворником, но она настырно шла к нему, одевала повязку, садилась на ковер у его ног и клала ему на колени свою голову. Он был для нее всем. Если только это можно понять человеку. Всем. Нет, у нее не было к нему страсти, она не трепетала и не взлетала в верх в парении в его объятьях, у нее даже не было элементарного желания близости с ним, как женщине, но она знала, он открыл для нее целый мир. Его чуткая доброта вызывала в ответ только самые светлые эмоции: благодарность, нежность, заботливость. Как много это значит для абсолютно любой здравомыслящей женщины, всегда ощущать под ногами твердую почву и крепкий тыл. А рядом практическую мудрость и тонкое, ненавязчивое внимание. Ты, словно в мягком, пушистом коконе, сплетенном вокруг тебя, видишь мир, участвуешь в нем, можешь получать все его эмоции и удовольствия, но этим коконом ты защищен и в его надежности, абсолютно уверен. А когда ты еще не знаешь опыта потерь, то качаешься в свое удовольствие на ласковых волнах голубого моря, нежась под лучами нежно убаюкивающего своими лучами солнца. Как поначалу она не хотела замуж без любви, так теперь она не хотела остаться в жизни без него.

Сидя у его ног, у камина, как он всегда любил, она снизу вверх смотрела ему в лицо и видела, что этот мудрый, добрый, но в тоже время волевой человек, проявляет свою слабость только взглядом. Улыбаясь, глаза его оставались печальными. В них проскальзывало чувство потерянности и отчаяния. Он, после стольких лет оголтелого одиночества, тоски и волевой борьбы за жизнь своего старшего сына, который приносил только огорчения и стрессы, обрел долгожданный покой и смысл жизни, с рождением нового наследника, а тут, удар,… удар судьбы……. Кармы….. Случая…. грехов – чего? И в принципе, совершенно не важно, чего. Ты перед ним оказываешься бессилен. Ты решаешь каждый день вопросы бизнеса. Ты даже распоряжаешься судьбами других людей, а перед болезнью – бессилен. Теперь уже, практически никогда не выезжая из дома, он сам перечитал самые свежие журналы по медицине и не нашел методов борьбы с туберкулезом. В те времена, они были не известны. Понимала это и Анни. Он не паниковал, он не распускался, был собран и всегда подтянут, по- немецки, щепетильно аккуратен, в течении дня очень деятелен, постоянно звонил по телефону, и к нему ежечасно поступали телефонные звонки, но радости жизни уже совершенно не было. Угасла надежда и угнетало мучительное ожидание скорого конца. Мир рухнул.