Андрей Матвеенко - Следы на морском берегу. Автобиографическая повесть

– Ничего не надо трогать, – раздался строгий голос его, не предвещающий ничего хорошего. – И в этот момент у одного из мальчиков выпал из рук любимый фонарик отца, и, как назло, по закону подлости, разбился вдребезги. Отец вмиг рассвирепел и стал бешеным.

– Вон отсюда! – заорал он неожиданно так громко, что дети вначале растерялись и притихли, замерли, будто маленькие зайчата, спрятавшиеся под еловыми лапами. Затем, пятясь и натыкаясь на разные предметы, гурьбой бросились из комнаты. И вмиг упорхнули из квартиры, словно застигнутые врасплох воробьи-воришки.

– Если вы – дебилы, то нечего приходить в гости в нормальный дом и тем более трогать и разбивать вещи хозяев, – не унимался отец, распаляясь сильнее и сильнее. – Вон отсюда и чтобы больше ноги вашей здесь никогда не было!

Перепуганные дети уже неслись по улице, а вслед им всё неслось: «Вон отсюда! Прочь из моего дома!..» Гости задали такого стрекача, что только пыль из-под ног клубами вилась.

– А ты куда смотрел, остолоп безмозглый? – накинулся отец на меня, заметив в углу комнаты маленькую съежившуюся детскую фигурку. Найдя новый объект для вымещения злобы, он сильными пальцами вцепился, словно клещами, в моё худенькое плечо и потащил меня на кровать, другой рукой успевая по дороге наподдавать тумаков.

– Какого чёрта они схватили мой фонарик? – кричал отец, никак не успокаиваясь. – И вдруг – как гром среди ясного неба – прозвучал для меня его окончательный приговор:

– О машинке можешь забыть раз и навсегда! Сам виноват, что нашёл себе таких безруких невоспитанных друзей.

Потерянный и избитый, я валялся на кровати, и слёзы самопроизвольно лились из опухших и покрасневших глаз. В первый раз я ощутил в полной мере, что отец никого не любит. Никого, кроме самого себя. И от полного осознания этой мысли мне сделалось ещё горше и обиднее: я зарыдал во весь голос…

Первого сентября я пошёл в школу, в седьмой класс. Как раз в это время произошла школьная реформа и стали учиться одиннадцать лет.

Отец с утра принарядился: надел свой самый лучший костюм из пятнадцати, имеющихся у него и без толку пылящихся в шкафу, и отправился со мной на школьную линейку. По дороге мы зашли на местный рыночек прикупить букетик цветов. Купили – легко сказано. В поисках «самого лучшего» букета мы прошатались минут двадцать. И, в итоге, отец, разозлившись непонятно на что, купил самый дешёвый, самый неказистый и смешной букетик, бросив при этом фразу:

– Нечего этих учителей баловать, сойдет и такой.

С этими словами он вручил мне что-то невообразимое – какой-то цветочный веник: желтые полуосыпавшиеся цветы с торчащими во все стороны зелёными перьями листьев. И всё это чудо было небрежно завёрнуто в кусок полиэтилена. Несмотря ни на что я обрадовался и такому букету. Ведь раньше отец никогда не покупал мне цветы, – и я был несказанно рад, что на этот раз, как все, несу в школу букет.

Свой класс я нашёл сразу: по табличке, которую держала в руках высокая красивая черноволосая женщина. Оказалось, что это мой классный руководитель, Светлана Николаевна. Она молча взяла цветы и, мило улыбаясь, подвела меня к одной из групп учеников, стоящих неподалёку.

– Вот ребята познакомьтесь – Матвеенко Андрей, – представила она меня. – Он будет учиться в нашем классе. – Засмущавшись от пристального взгляда подростков, я нервно поправил очки, чем неожиданно вызвал смех у моих одноклассников.

– Отличник? – резко подскочив ко мне, выкрикнул маленький чернявый мальчишка и, не дождавшись ответа, проговорил заискивающе: – Будешь давать списывать?

– Жуков, тебе бы только списывать! Самому учиться надо! – укоризненно-строго произнесла Светлана Николаевна, вмешавшись в наш разговор.

– Андрей, а какой предмет тебе больше всего нравится? – с неподдельным любопытством спросила учительница.

– История, – еле слышно прошептал я. – И география тоже, – опомнившись, добавил я уже смелее.

– География тоже, – передразнил меня всё тот же неугомонный мальчуган. – Так это же, Глобус! – радостно прокричал он, расплываясь в широкой улыбке от удовольствия и сознания собственной находчивости.

– Точно, Глобус! Глобус! – моментально подхватили со всех сторон мои одноклассники, окружившие нас плотной стеной. (Прозвище оказалось удачным и приклеилось ко мне надолго.) – Я стоял, растерявшись, не зная, как реагировать на такие неординарные выходки ребят.