Катарина Вайсс-Матисен - Доверься мне

Однажды он настолько забылся, что у Марты начались преждевременные роды, и её на «скорой» срочно доставили в больницу. Рождённых девочек-близнецов поместили в инкубатор, но выжила только одна – вторая через неделю стала бездыханным тельцем, и удручённая горем Марта, не раздумывая, назвала первую Стефани.

– Венец моей жизни, – сказала она, когда девочку впервые принесли ей на кормление. Уже тогда Марта начала задумываться о возвращении домой. Не в тот дом, где ждал её муж, а в тот, где осталась пожилая мать.

В день выписки никто не приехал за Мартой в больницу. Супруг её встретил на кухне мертвецки пьяным и спящим, и под его оглушительный храп она покинула квартиру – с ребёнком на руках и большим чемоданом вещей, накопленных за годы семейной жизни. Марта больше не собиралась терпеть ни побои, ни грязную ругань, и самое главное, не хотела для Стефани детства на фоне скандалов и материнского плача.

Добиться развода получилось на удивление легко – Джон обвинил жену во всех смертных грехах и подписал документы, как будто избавился от жуткой напасти. Марта вернулась в родную «однушку» на Парк-Лейн и целиком посвятила себя заботе о малышке и матери. Девушка нанялась уборщицей в начальную школу, и в бесконечном круговороте обязанностей горечь расставания, а также смерти второй дочери, начала медленно притупляться.

Стефани росла спокойным ребёнком. Не бегала, как ошалелая, по двору, не кричала и не плакала без нужды. Ей достались от отца светлые волосы, от матери – внешняя красота и статная фигура, но в юности гармонию нарушило странное выражение глаз. Будто прелестную диадему испортили поддельным кристаллом – вроде и не заметно, и в то же время сбивает с толку. Именно это выражение однажды заметил сенатор, когда перед рождеством посетил школы Далласа с подарками для малоимущих детей. Он в это ввязываться не хотел, но предвыборная кампания заставила. Впрочем, его сожаление потеряло смысл, едва мужчина наткнулся взглядом на Стефани, стоявшую почти в самом конце длинной шеренги счастливых учеников. Она как раз оканчивала среднюю школу и была высокой девочкой с надменно поднятым подбородком. Стефани улыбалась, как и все, но улыбка её оставляла неприятное впечатление.

Она, сама того не желая, поразила сенатора своей испорченностью, которую только предстояло раскрыть в полной мере. Девочка – точно яблоко с подгнившим бочком: красивое, яркое, привлекающее, но поверни другой стороной, и аппетита как ни бывало. К тому же Стефани прекрасно училась и планировала поступить в университет. Сенатор зацепился за неё, посылая ненавязчивые пожелания видеть девушку в числе участниц различных олимпиад и конкурсов. Просьбы доходили через множество прослоек власти, затем через мэра к директору школы, завуалированные, но доступные в той степени, чтобы понять их правильно. Сенатор видел в ученице серьёзный потенциал и прежде прочего хотел вывести её в люди в числе других, не менее мозговитых, молодых людей.

Мужчина позаботился о Стефани и в плане дальнейшего обучения. Она к концу школы начала вдруг сомневаться, выбирая ВУЗ, но после выдачи аттестатов ей вручили официальное приглашение на учёбу в Гарварде. Это стало серьёзным шагом со стороны сенатора, потому что сразу возникли сплетни и в кругу школьных преподавателей, и среди учеников. Слухи, будто Стефани превратилась в протеже одного из влиятельных людей. Отчасти это было правдой, потому что холостой сенатор, мужчина чуть за сорок, поймал себя на очень интересной, хоть и непристойной мысли. С его подачи девушка активно изучала дисциплины факультета связей с общественностью, часто появлялась на разных лекциях и презентациях и на каждом из мероприятий неизменно встречалась с сенатором.

– Вы отлично справляетесь, Стефани, – сказал он, когда столкнулся со студенткой в очередной раз. Она удивила его, покачав головой:

– Ничего не говорите, господин сенатор. Я всё знаю и обязательно вас позже отблагодарю.

Мужчине стало не по себе. Вроде и тон доброжелательный, и голос приятный, но улыбка настолько холодная, что сенатор немного растерялся. Да и слова прозвучали с незнакомым оттенком лукавства, который заставил мужчину в тревоге поёжиться.

Они встретились наедине после конференции, посвящённой инновациям в сфере PR-менеджмента, в одном из люксовых номеров «Omni Dallas Hotel». Стефани налила сенатору виски и села напротив. Он смотрел на неё долго, прежде чем решился заговорить, но стоило ему начать, как девушка поднялась и жестом руки оборвала фразу на середине. Она прихлебнула из своего бокала, сняла туфли и приталенный пиджак и с той же холодной улыбкой опустилась перед сенатором на колени.