Ольга Токарева - Светкин дар. Переплетенье жизненных дорог

– Ты даже не знаешь, с кем гуляет на улице наш ребенок!

– Да что ты на меня кричишь, не забывай, мы только что переехали, от кого я могу узнать, с кем он завел знакомство! – Она наклонилась над лежащим сыном, втянула ноздрями воздух. – Спиртным не пахнет, – увидела капельки пота на лбу сына, потрогала его рукой и ошеломленно подняла глаза на мужа, – да он весь горит.

– Можешь ты по-человечески объяснишь, что это значит?

– Горит – это высокая температура.

– С чего она у него поднялась?

– Может, в поезде продуло? Да брось ты свой ремень! Подними его и отнеси на диван!

Андрей Петрович приподнял сына на руки, разглядывая его бледное лицо, и в этот момент ему стало страшно. Его самого прошиб холодный пот, он никогда не задумывался о том, что с его единственным сыном может что-то случиться. Они с женой склонились над неподвижно лежащим Павлом, молча глядя на него. Первым пришел в себя Андрей Петрович.

– Чего ты стоишь, рот раззявивши – скорую вызывай!

– Да как я ее вызову?!

– К соседям беги!

Вероника быстро убежала, а он остался с больным сыном. Время шло нескончаемо долго, Андрей уже злился на жену за то, что она так нерасторопна в таком важном деле. И когда она появилась, был готов побить и ее.

– Где ты пропадала столько времени?

– Не кричи на меня, знаешь, на сколько вопросов мне пришлось отвечать?! И я, между прочим, мать, и не меньше твоего волнуюсь. А что если случилось что-то серьезное?

– Да помолчи, без тебя тошно.

Они сели на стулья рядом с сыном, во все глаза молча смотрели на него. Когда он пошевелился и простонал, Вероника закричала и принялась рыдать.

– Прекрати сейчас же устраивать истерики, – зло прошипел мужчина на жену. Она замолчала, но продолжала тихо всхлипывать. – Почему так долго? Что это за город такой, если скорая помощь к ребенку едет столько времени. Не хотел ведь ехать, как чувствовал, да ты все уши прожужжала – такая должность, откажешься, потом не предложат!

– Да причем здесь я…

Их перебранку прервал звонок. Они оба подхватилась, и побежали открывать дверь. На пороге стоял пожилой мужчина в белом халате.

– Быстрее, пожалуйста, мы не можем понять, что с нашим сыном.

– Сейчас посмотрим. Температуру измеряли?

– Нет, понимаете, мы переехали всего лишь два дня назад, мне сложно вспомнить, в какой коробке градусник.

– Хорошо не волнуйтесь. – Доктор прошел в комнату, сел рядом с Павлом. Открыл медицинский саквояж, вынул градусник и засунул его под мышку больному. Потрогал его горячий лоб, нахмурил брови, быстро достал фонендоскоп. Задрал мальчику повыше рубашку и стал слушать легкие, при этом все больше хмурясь.

Павлик приоткрыл глаза и стал с вниманием рассматривать сидевшего перед ним доктора.

– Что смотришь, голубчик? Не нравятся мне твои хрипы, дай-ка измерим твою температуру. – Он достал градусник, посмотрел на него и быстро спрятал в саквояж. – Так, а теперь, голубчик, давай-ка осторожно повернись-ка и ляг на живот, я еще со спины тебя послушаю.

Павлик осторожно повернулся на живот.

Доктор поднял его рубашку и замер – через всю спину проходила красная полоса. Он ничего не сказал, а осторожно приложив фонендоскоп, стал опять слушать. Наконец он вытащил трубки из ушей, посмотрел на родителей.

– У вашего сына подозрение на двухстороннее воспаление легких, придется лечь в больницу.

– Но как же так?! Может, вы ошибаетесь, утром он был совершенно здоров! – удивленно и с дрожью в голосе промолвила Вероника. В больших голубых глазах промелькнул испуг, но все же она старалась все это время держаться холодно. Гордо подняв голову, она недоверчиво смотрела на доктора.

– Рад бы ошибиться, но чем дольше вы тянете время, тем больше мы упускаем время для его лечения. Так что давайте быстрей одевайте мальчика. И еще, сам он идти не сможет, так что вам придется нести его на руках, – обратился он к отцу мальчика, который тоже с испугом смотрел на врача. Подхватив саквояж, мужчина встал и не спеша направился к выходу. – Я жду вас в машине! – крикнул, не оборачиваясь.

Вероника сбегала в прихожую и сняла куртку Павла, подойдя к нему, попыталась продеть в рукав горячую руку сына, но у нее ничего не получалось, ее лихорадочно трясло. Смотря на все эти действия, Андрей Петрович приподнял жену за талию и отстранил со словами:

– Дай я сам!

У него это вышло быстрее. Взяв сына на руки, понес осторожно, следом засеменила его жена, завывающим голосом приговаривая: