Виктор Улин - Место для года

Почему не сорвал он с фуражки двухголовую курицу в бело-сине-красном обрамлении и не уподобился герою одного из любимых романов, понявшему априорную преступность войны, в которую втянут?

Думать от таких вещах было не к месту. Видимо, старший лейтенант до них еще не дорос. Или наоборот – перерос все возможности что-то изменить.

Соловьи продолжали заливаться, лягушки бурлили, но селезень уже не крякал. Видимо, подозвал свою утку и удалился с нею в кусты.

Старший лейтенант повернулся. И, хромая на обе ноги, зашагал к машине.

Дверца в борту между второй и третьей осями « Урагана » была распахнута, оттуда лился мягкий голос Вахтанга Кикабизде:

– По аэродрому, по аэродрому лайнер прокатил, как по судьбе …

Ефрейтор-радист – человек, от которого зависел последний момент истины : передать командиру приказ на пуск или распоряжение сворачиваться – слушал лирическую музыку.

Как слушал ее постоянно.

Старший лейтенант остановился прежде, чем его фигура могла показаться в дверном проеме. Он не хотел нарушать зыбкого состояния, в котором сейчас находился радист, скрюченный в железной тесноте рубки. Слушавший старую песню и представлявший, как меньше, чем через год будет сидеть в дембельских аксельбантах у иллюминатора. А лайнер прокатит по аэродрому, пробежит по полосе, оторвется и полетит к его родному городу.

Ефрейтору было девятнадцать лет и далеко на Урале его ждала любимая девушка.

Старшему лейтенанту было двадцать девять и в военном городке его любимая жена ждала второго ребенка.

Девочку – пятую по счету среди офицеров части – и этот факт говорил всем, что серьезной войны в обозримом будущем не предвидится.

На западной границе все оставалось без перемен.

* * *

Если бы солдаты всех армий вместо того, чтобы целиться друг в друга, перебили собственных генералов, то на Земле настало бы счастье – для всех и на все времена, поскольку все люди изначально рождаются братьями.

Увы, эта простая мысль до сих пор никому не пришла в голову…

* * *

Механики-водители прятались в задраенных стальными листами кабинах. Каждый в своей, не слыша и не видя друг друга, но одновременно думая о той, чьего имени ждало чье-то другое расписание небоевых дежурств.

В рубке стояла тишина гробницы.

Ефрейтор двумя руками прижимал наушники и никто не знал, что он сейчас слушает – но по скуластому лицу катились крупные слезы.

Запрокинув голову, сержант лил в себя денатурат из протирочной емкости. Синяя жидкость текла, текла и текла; на дело ее потратилось всего чуть-чуть.

Старший лейтенант протянул руку к панели управления и закрыл глаза.

Где-то что-то щелкнуло.

Грохнули ключи в железном ящике.

Засвистело пламя.

Дрогнула земля.

« Ураган » качнулся, но все-таки удержался на своих восьми колесах.

Полетела в озеро не нужная больше вешка с ориентиром.

Всплыли кверху брюшками голубые лягушки, куда-то сдуло серых соловьев, раскинули круг черные ветки орешника.

Ракета пошла на цель.

Безымянников летел на похороны.

Бронетранспортер стлался по разъеденной воронками дороге. Свистел ветер, яростно обдувая угловатую броню и торчащий вперед дулом пулемет. А за откинутой крышкой люка неслась назад пустыня – белая, сплошь занесенная неласковым снегом, который сверкал под солнцем, как мыльная пена. И не осталось в мире ничего, кроме этого стремительного, прямого и безостановочного движения к нерадостной цели.

Но где-то за спиной две неизвестно откуда взявшиеся девки – судя по характерным тягучим интонациям, обычные гостиничные проститутки – делились впечатлениями о поездке на отдых. Их голоса вспыхивали перед глазами словно строчки трассирующих пуль.

Они раздражали Безымянникова. Мешали сосредоточиться. Бронетранспортер летел вперед сам по себе, но он напряженно думал, сидя на своем качающемся месте – и посторонние звуки сбивали его, не давая сложиться в единую фигуру зазубренным, как осколки мыслям.

И он не выдержал. Вслепую протянул правую руку за автоматом. Чтоб сунуть дуло назад между спинок и выпустить, не целясь, короткую очередь наугад. Но рука схватила пустоту – оружия на привычном месте не оказалось.

Безымянников встряхнул головой. И наконец понял: автомата нет и не может быть. Потому что он не в бронетранспортере. И вообще не там, а давно уже здесь. Летит в обычном пассажирском самолете, который подрагивает и вибрирует, проходя воздушные ямы. И за бортом не странная снежная пустыня, а оставшиеся внизу облака.