Виктор Улин - А что потом?

Цель разговора оставалась неясной.

– Но еще раз, при чем тут я?

– При том, что ты взрослый мужик. И трахаешь очень аккуратно.

– Ты хочешь сказать, что…

Я потряс головой.

– Хочу, да, – перебила она. – Желание беременной закон, оно выражает потребность организма. Одной соленого хочется, другой сладкого, Нютке потрахаться. Ей нужно временное средство. Прошу тебя как друга, попользуй мою племянницу

– Попользовать твою племянницу?

– Да, – просто ответила подруга..

– Прямо так взять и попользовать?

– Можешь криво.

Одноклассница усмехнулась.

Прожив почти полвека, она освободилась от условностей.

– Вряд ли тебе это будет неприятно.

– Зришь в корень, Ленка. Покажи мужчину, которому неприятно поиметь новую женщину, и он окажется геем…

Я вздохнул.

–…Но как-то все неожиданно. Надо подумать.

– А что тут думать? Она уже пришла, ждет в комнате.

«А пошел ты, старый Карапет,

У мине муж маладой Ахмет.

Как услышит он твои слова,

Так тибе атрэжет галава…»

– пропел я.

– Ты это к чему? – не поняла подруга.

– К тому, что твой племянник отвернет мне башку.

– Не отвернет. Я знаю, что делаю. Раздевайся и дуй в душ, – отрезала она.

2

В спальне основное место занимала кровать.

На ней лежала миловидная темноволосая девушка с заметным животом.

Она была одета в белый гарнитур: лифчик с кружевной планкой и такие же трусики.

После душа я обернул чресла полотенцем.

Несмотря на постоянство отношений, я так и не собрался завести здесь личный банный халат.

– Привет, Анюта – сказал я. – Меня зовут Юра. Я твое… временное средство.

– Я знаю, – девушка слегка смутилась. – Тетя Лена про вас рассказала. А как вас по отчеству?

– Евгеньевич. Но зачем тебе отчество?

– Так вы меня старше.

Я замешкался, не зная, чем ответить.

– Извините, Юрий Евгеньевич, не разделась. Сейчас…

Длинные ноги мешали, Нюта запуталась в трусиках и едва их не порвала.

Черная полоска волос, оставленная над началом складки, хорошо согласовалась с ее общим, узким и длинным обликом.

– Вот. Готова… почти.

Приготовления приготовили и меня.

В самом деле, даже в возрасте под пятьдесят каждая новая женщина добавляла жизни.

А то, что она приходилась неродной племянницей постоянной любовнице и была моложе моей старшей дочери, не значило абсолютно ничего.

– Лифчик снимать не буду, – пояснила Нюта, хотя я ничего не спрашивал. – Мне грудь нельзя трогать. Сразу будет выкидыш.

– А от того, что мы собрались делать, не будет?

– Нет. От этого не будет. Нельзя прикасаться только к соскам.

– Понятно, – ответил я. – Ну давай, начнем, что ли?

– Ой, Юрий Евгеньевич, подождите…

Нюта встала, полезла куда-то за кровать.

Когда она нагнулась, зашуршала в невидимом пакете, я невольно отметил, сколь длинны ее интимные части.

Такие встречались у одной женщины из десяти, если не реже. Наверняка в жару эта Нюта страдала, надевая слишком тесное белье.

–…Сейчас, одну минутку…

Девушка выпрямилась, в ее руке был белый флакон с зеленой головкой.

– Это что, интимный гель? – поинтересовался я.

– Нет, гель не нужен, у меня там болото, – серьезно ответила Нюта. – Это дезодорант, забыла подмышками намазать.

Она отвинтила колпачок, по комнате разлился приторный цветочный запах.

– Не надо мазаться, – я покачал головой. – Зачем?

– У меня пот стал пахнуть неприятно.

– Это тебе кажется. Ты пахнешь приятно, и еще как.

Я соврал. На самом деле от Нюты не пахло ничем, даже « болотом », которое возникло под полоской волос.

Закрыв дезодорант, она опять полезла в пакет, я опять увидел ее интимный развал.

– Губки у тебя красивые, – не удержался я.

– Как они могут быть красивыми, если я их стерла? Думала, вдруг мы вначале будем целоваться.

– Я не про те, а про эти.

Нюта разогнулась, села на кровать.

– То есть теперь уже не про эти, а про те.

Она поняла смысл и густо покраснела, но осталась сидеть неподвижно.

Видимо, моя старая подруга сильно преувеличила ее намерения.

Я опустился на стул.

– Сейчас начнем, сейчас, – неуверенно проговорила девушка. – Еще минуточку.

Она начала повторяться, оттягивая момент.

На ее месте я бы тоже испугался чужого волосатого мужика в неприлично оттопырившемся полотенце.

– Да не спеши, – сказал я. – Бежать нам некуда.

– Можно, я схожу пописаю. А то как-то… волнуюсь.

– Сходи. Я подожду. Вернешься и начнем.