Николай Коровин - Вкус вишневой смолы. Рассказы и повести

Что же касается Засухина Витьки, Гольяновские так и не смогли его отловить, чтобы насытиться местью и он еще долго ходил в дворовых героях, а рассказ о том, как он вырубил двоих гопников обрастал все более и более неворятными подробностями. Но, война между районами продолжалась. Каждый вечер на улицы выходили патрули пацанов, экипированных хоккейными шлемами и защитными щитками. В руках были обыкновенные доски от заборов, бейсбольные биты тогда не продавались.

И вот, теплым июльским вечерком я возвращался домой. Не помню откуда шел, не помню почему оказался один. Когда до подьезда оставалась всего пара сотен метров, я увидел, как в сумерках на меня движется патрульный отряд пацанов из соседнего двора. Ничего не подозревая я шел им навстречу. Внезапно, от толпы отделилися один парень, молча подбежал ко мне и со всего маху обрушил строительную доску прямо мне на лицо. Закрыться я не успел! Лишь почувствовал, как лопнула кожа на щеке и как весь рот изнутри мнговенно заполнился горячим и соленым. В глазах потемнело. Кое как доплелся до подьезда, вызвал лифт и позвонил в дверь квартиры. Открыла дверь мама. Бедная моя мама! Она не плакала, она побелела и молча схватилась за сердце. В зеркале на стене я увидел свое отражение. Зрелище было жутким. Из развороченной щеки розочкой вылезало кровавое мясо. Переносица лопнула и оттуда текло что-то черное. Левого глаза не было видно вообще! Но его, слава богу не выбили. Сидевший на кухне с приятелем мой старший брат Валера, ни слова не говоря, вытащил из отцовского ящика для инструментов гаечный ключ и так же молча выбежал за дверь вместе с другом. Примерно через час нам позвонили из районного опорного пункта охраны порядка и попросили придти. Как выяснилось, мой брат и его товарищ выследили на улице каких-то пацанов с палками в руках и набросились на них. В самый разгар сражения всех повязал милицейский патруль и доставил в опорный пункт, который находился в пяти минутах хотьбы от нашего дома. Придя в околоток, я сразу же обратил внимание на окровавленного парня, сидевшего за решеткой обезьянника. Мой братишка хорошо поработал. Сам он находился здесь же, в комнате и рассказывал нашему участковому о причине конфликта. Причина, то есть я, стояла во всей красе, с развороченным лицом и разбитым носом. Участковый спросил, узнаю ли я того, кто нанес мне удар доской? Ответить положительно я не мог. Во первых, было темно и хотя я разглядел черты нападавшего, но, это были ребята из соседнего двора, а значит свои. Я замотал головой и сказал: Нет, это не он!

Заполнив какие-то бумажки и пообещав найти виновников, нас с братом отпустили домой.

В травмпункте мне зашили развороченную щеку и переносицу. Темные нитки, пропитанные йодом топорщились из моих ран и в совокупности с фиолетовой гематомой придавали физиономии вид ужасающий. В школу я не ходил неделю.

Тем временем у брата наметилась свадьба. В назначенный день гости, друзья, родственники были приглашены в ресторан Интурист, куда после обряда бракосочетания в загсе заявились и молодые. Перед свадьбой в нашей семье состоялся совет! На повестке дня был вопрос брать меня в ресторан или нет. С одной стороны – родной брат, а с другой- такая рожа, что все гости разбегутся. Решено было замазать меня маминой пудрой и надеть огромные черные очки, привезенные братом из Пицунды. Свадьба прошла на ура. Гости пели, плясали, веселились, поднимали тосты за здоровье молодых и кричали неизменное Горько! Все это время я сидел молча и сосал шампанское. Бокал за бокалом. В какой-то момент я, видимо, нарезался и потерял границы разумного. Пошатываясь я встал, застучал вилкой по хрустальному бокалу и попросил внимания. В глубоко прочувствованном и, как мне казалось, проникновенном тосте я пожелал счастья и достатка молодым, поблагодарил родителей за то, что подарили мне такого замечательного брата. Сказал спасибо его верным друзьям и совершенно не к месту помянул Витьку Засухина, благодаря которому развязалась война районов итогом которой стали мои боевые раны. На этих словах огромные черные очки, закрывавшие пол лица, со стуком упали в ведерко со льдом из под шампанского и всем гостям открылась сияющая физиономия с обрывками черных, пропитанных йодом ниток, торчащих из зашитой переносицы и распухшая щека, заплывшая большущим фиолетовым синяком. Далее последовала немая сцена, как в финале комедии Николая Васильевича Гоголя Ревизор!