Татьяна Авлошенко - Хойя. Хроники земли Фимбульветер

– Но ведь бывает, что нечто случается с совсем обычными людьми против их воли, – тихо сказала Урсула. – Проклятия, предрешения судьбы, которых не избежать. Как невесте, погибшей в день свадьбы своей.

– На самом деле все могло закончиться по-другому. Если было сказано, что беда случится, когда девушка поедет венчаться, то почему было не дойти до храма пешком? Если должен был обрушиться мост, то надо просто обойти овраг, или через что там была переправа, стороной, а если не получалось, то отправиться в храм в другом городе.

– А ведь правда! – усмехнулся Харальд. – Вот ведь сразу заметно, что ты брат юриста.

– А как быть со сказкой «Отдай то, чего дома не знаешь»? – прищурилась Урсула.

– Еще проще. «Что», а не «кого». Неужели за время отсутствия хозяина ничего нового в дом не купили? Хотя бы для будущего ребенка? Вот и отдать хоть воз барахла.

– Выгодная сделка! – одобрил Харальд. – Заодно и дом почистить. А вот тому папаше, который уже взрослую дочь чудищу пообещать умудрился, ему как быть?

– Тут уже сложнее, нужен профессионал. Можно составить такой брачный договор, что чудище само без оглядки убежит.

Мы с Гердой весело переглянулись, представив, как Хельга, загибая длинные красивые пальцы, перечисляет по пунктам обалдевшей нечисти условия «сделки».

Тема оказалась весьма увлекательной. Мы еще долго вспоминали всякие сказочные ситуации и решали, как можно обдурить силы зла. А когда идеи закончились, Харальд словно из рукава достал гитару.

Словом, вечер удался, и когда Берит пришла сообщить, что полночь давно миновала и пора бы уже и честь знать, все были удивлены и немного расстроены. Но спать иногда тоже надо, а остатние времена не завтра наступают. Разошлись по комнатам подуставшие, но довольные.

За окном видна часть стены, окружающей замок Мёнлус. Старая, вымощенная камнем дорога, огибая ее, уходит дальше к холмам. Кажется, они совсем рядом, но цвалы на их вершинах не разглядеть, хотя почти полная луна надежно угнездилась на небе, заливая округу разбавленным молочным светом. Лезет прямо в окно, здоровенная, бугристая, как шляпка гриба. Над Гехтом и Къольхеймом она маленькая, аккуратная и больше смахивает на форменную серебряную пуговицу.

Время Совы, первый час после полуночи. Колдовское время. Сейчас среди бледных, словно проросших из прошлого, цветов бродят другие жители земли Фимбульветер. Нельзя смотреть на них, нельзя говорить…

Тьфу ты, пропасть!

Я захлопнул забытую кем-то книгу, которую машинально перелистывал, и соскочил с подоконника. Герда, сидя на постели, расчесывала на ночь волосы. Отросшие почти до пояса, вьющиеся мелкими кольцами. Гребень ненадолго распрямлял их, делая гладкими и блестящими, и отсветы ночной лампы скользили вниз по прядям.

– В старых заброшенных замках живут тевсет. Они чешут свои седые гривы кхарновыми вилами и заманивают неосторожных путников. Откупиться от них можно только железным гребнем.

– А если не откупишься? – лениво поинтересовалась Герда. – Или гребень будет костяным?

– Уйдешь лысым. Или останешься навсегда. Ведь тевсет, несмотря на седину, невероятно красивы. Герда, тебе хорошо здесь?

– Очень, – искренне ответила моя радость. – По-другому, чем дома или в Къольхейме, но это место любимое, живое. Только вот вода…

– Невкусная? Плохая?

– Нет. – Герда отложила гребень и принялась накручивать прядь на палец, как делала всегда, когда пребывала в задумчивости или растерянности. – Просто другая. Очень старая. Помнит много такого, чего людям лучше не знать.

– Но пить-то ее можно?

– Можно, – со знанием дела кивнула моя ведьма. – Видишь же, ни у кого из местных ни нос до земли пока не вырос, ни уши бантиком связать нельзя, и фунсов по стенкам Харальд не гоняет. Кстати, он очень хороший.

– Харальд? Еще бы! А что ты скажешь об Урсуле?

– Что можно сказать о человеке, которого впервые увидела несколько часов назад и с которым даже толком не разговаривала?

– Но про меня-то ты в свое время сразу решила, что хороший.

– Про тебя! В тебя я влюбилась с первого взгляда, а то и раньше. Чутьем угадала, к кому в руки бежать. А вот Хельгу, например, сначала боялась. А папа Оле мне вовсе не понравился. Это уже потом…

– А все-таки? Ты ж Урсулу не в храмовую обитель принимаешь, чтобы рассуждать, достойна ли, не ошибиться бы. Просто скажи, что думаешь.

– Ну… – Герда докрутила несчастный локон до такого состояния, что палец уперся в висок. – Она очень красивая. И… странная. Понимаешь, Харальд, он как солнце. Много света и тепла, не меняется, ходит прямо, все с ним ясно и понятно.