Татьяна Минченко - Лук на подоконнике и верба под столом

Чтобы заполучить ведро воды, его как минимум надо накачать или зачерпнуть из колодца, а потом принести. Обычно носят по два ведра: во-первых, для равновесия; во-вторых, чтоб два раза машину не гонять. Коромыслами, конечно, уже никто не пользуется, хотя я застала этот экзотический атрибут в деревне, где колодец стоял посередине деревни, а дом, где мы жили, был на краю. В руках ведра не дотащить – далеко. Только на коромысле. А оно требует особого гимнастического навыка владения телом. В противном случае жёсткая деревянная палка, вдавленная с адской силой в плечо, больше походит на орудие инквизиции. Доставленная таким образом вода становится на вес золота, а весь дачный уклад в результате вертится вокруг драгоценной влаги. Расходуют её экономно и по делу, отмеряя с аптечной точностью.

Умение вытащить ведро воды из колодца тоже за понюшку табака не купишь. Спущенное с цепи вниз ведро может попросту брякнуться на бок и, плавая по поверхности воды, ни в какую не захотеть зачерпнуть её. Тогда придётся покрутить чугунную ручку, подтянуть цепочку и вторично обрушить неслуха в ледяную пучину. Когда ведро наконец захлебнётся, цепь сразу натянется, и тогда уже можно поднимать его, усилием всего тела поворачивая ворот. В конце подъёма в ход идут уже обе руки, особенно когда колодец глубокий. Намотав цепь до упора, надо левой рукой ухватить ручку тяжеленного ведра, а правой слегка приотпустить цепь, чтобы её хватило дотянуть снаряд до края сруба. И только потом резко дёрнуть ведро и поставить на бревенчатый край. Затем снять ведро трясущимися руками, наплескав воды в ботинки, и только теперь выдохнуть. Если в самый ответственный момент хватать ведро двумя руками, забыв про ручку, как делают простофили, вал мгновенно раскручивается в обратную сторону и полный сосуд ухает в преисподнюю и насмехается над вами оттуда, требуя повторить трюк.

Для многих домов без водопровода до сих пор актуально примитивное и потому универсальное устройство под названием умывальник, в просторечии рукомойник.

У некоторых моих друзей на дачах, не так уж далеко от Москвы, на столбиках во дворе или над раковиной на веранде прибито это гениальное приспособление. Мы все выросли с его прадедушкой – знаменитым Мойдодыром, грозным повелителем чистоты. В быту рукомойник – скромняга и работяга. Его длинный пестик терзают все кому не лень, колошматя по нему сложенными в лодочку ладонями. Он, однако, как стойкий оловянный солдатик, стоит на посту, сильно экономя воду, не давая пропасть ни единой лишней капле.

Дополнительными источниками влаги на даче служили бочки с водой, накопленной для технических нужд: для полива, мытья полов, постирушек и прочего. Эти уверенные в себе толстяки всегда притягивали меня одновременно своей надёжной основательностью и легкомысленным романтическим флёром. В них можно было просто набрать воды, а можно было заглянуть в бездну, где бликовал свет, мерцали отражения звёзд, изящно кружили орнаменты из опавших листьев и скользили водомерки, легкие, как дыхание. В жаркие лета бочки хранили прохладу и источали специфический густой болотный запах.

Баловали дачников и специальные устройства с бочкой, установленной наверху, гордо называемые душем. На деревянную будку в человеческий рост или просто на занавешенный шторами металлический каркас водружали бочку, приставляли к конструкции лестницу и, забираясь по ней, наполняли водой. Теоретически вода должна была прогреться и обрадовать посетителя купальни тёплым душем. Но на практике идиллия случалась редко. Как правило, тёпленькая шла первую минуту, чтобы расслабить купальщика. Но как только он начинал блаженно урчать, душ поддавал прохлады, да так, что к концу сеанса несчастный вылетал, трясясь от холода, едва успев смыть с себя пену. Среднерусские лета не особо жаловали жарой.

Ближе к нашему времени на дачах стали появляться водопроводы, качающие воду из специально пробуренных скважин. И это – величайшая отрада и облегчение дачного быта, радость и благо, когда одним поворотом крана ты включаешь нескончаемый живой поток.

Странное, как всё в СССР, ноу-хау – заказанное государством шествие, имитирующее народную волю. В нём всё было искусственно: насильное навязывание, крайняя формализация, раздутый пафос, ложный энтузиазм. Власть нуждалась в показухе и коллективном послушании, для чего сама и инициировала праздники. За исключением разве что Нового года и 8 Марта все они носили абсурдистский характер, но никому и в голову не приходило обсуждать их целесообразность. Госзаказ – великий и ужасный, как Гудвин, – не терпел отговорок, а подлежал обязательному исполнению. Упал-отжался и вперёд.