Дженни Лукас - Свеча на подоконнике

Тарфая, Марокко

Маркос Рамирез настроил бинокль и стал наблюдать за тем, как лимузин, обсыпанный лепестками цветов, покидает рыбацкую деревушку Дар-эль-Саладин.

Наконец-то Тамсин Уинтер попадется в расставленную им ловушку! Он следил за ней, когда она еще училась в закрытых школах, и после, когда в прошлом году вернулась в Лондон. Теперь юная наследница периодически появляется на страницах глянцевых журналов, и всегда в обществе разных мужчин. Избалованная красавица считается едва ли не самой виртуозной кокеткой в Англии.

— Машина на позиции, патрон, — сообщил Райес, главный телохранитель Маркоса.

— Отлично. — Маркос отложил бинокль в сторону. Он понимал, что его люди могут похитить девчонку, которая отправилась во дворец шейха на собственную свадьбу, и без его непосредственного руководства. Ему бы сейчас отдыхать в Мадриде, попивая кофе и изучая курсы акций на лондонских и нью-йоркских биржах, а не париться в знойной пустыне!

Однако мужчина уже двадцать лет мечтал о мщении, и сегодня его месть свершится, поэтому он и решил принять личное участие в операции.

После того как девчонка попадет к нему в руки, и она, и вся ее отвратительная семейка будут уничтожены. Как они того и заслужили!

Марко хищно улыбнулся. Увидеть бы выражение лица жениха этой девицы, когда до него долетит новость об исчезновении невесты!

Лимузин выехал издеревнй и покатил по песчаной дороге. Маркос натянул черную маску на лицо и повернулся к Райесу:

— Начинаем!

Тамсин Уинтер только что продала свою невинность.

Ее белое подвенечное платье, разукрашенное драгоценностями, давило на нее, как доспехи.

Но жребий брошен, и теперь нет смысла жаловаться на судьбу!

Выезжая из деревни, девушка с завистью смотрела сквозь тонированные стекла машины на занимавшихся своими повседневными делами местных жителей. Мда, лучше торговать апельсинами, чем выходить замуж за старого, злобного человека, который забил до смерти свою первую жену.

Тамсин глубоко вздохнула и закрыла глаза. Все неважно, зачем теперь думать о том, чего нельзя изменить? Ей так или иначе придется позволить Азизу аль-Магрибу лапать ее своими жирными руками и целовать, источая зловонье изо рта. Бог с ней, невинностью, если этот шаг позволит спасти младшую сестру от страданий.

Еще месяц назад Тамсин мечтала о том, что влюбится и выйдет замуж за человека, которого будет уважать. Мечтала сделать карьеру и завести детей. Обидно, что в ее двадцать три года уже настала пора распрощаться с иллюзиями: ее жизнь, можно сказать, закончилась, не успев начаться.

Но спасение сестры важнее всего!

— Тамсин, сейчас же прекрати ерзать! Помнешь платье. Небось все это специально делаешь, противная девчонка!

Тамсин медленно открыла глаза и посмотрела на ненавистное лицо жены ее сводного брата. Камилла Уинтер была на двадцать лет старше Тамсин, а ее кожа, подтянутая пластическими хирургами, неестественно обтягивала скулы.

— Скажи, ты заплатила за подтяжку лица из денег Николь, да, Камилла? — с иронией в голосе полюбопытствовала Тамсин. — Поэтому ты заставляла десятилетнюю малышку голодать? Чтобы, самой выглядеть как кукла?

Камилла издала негодующий возглас.

— Давай-давай, покуражься напоследок! Мой брат выбьет из тебя всю эту дурь, — с уверенностью заявила Хатима, будущая золовка Тамсин. Хатима и Камилла поправили платье невесты, эти две старшие родственницы по марокканским традициям обязаны были помогать молодой невесте, наставлять ее я рассеивать страхи перед предстоящей свадьбой.

Да уж, помогли, печально рассудила Тамсин. Она оглядела свои руки, украшенные рисунками хной. Хатима права. Муж непременно будет бить Тамсин. Может быть, до, а может, и после того, как лишит ее невинности. А скорее всего, и до, и после. И зачем она только осталась целомудренной? Надо было переспать с тем парнем, который приставал к ней с пьяными поцелуями на вечеринке в колледже. Или с любым другим из тех, что вертелись в то время вокруг. Тогда, наверное, ей не было бы так горько на душе.

— Что, замолчала? Не будет колких ремарок в ответ? — хмыкнула Камилла. — Уже не такая смелая, да?

Крепко зажмурившись, чтобы сдержать нахлынувшие слезы — лучше умереть, чем расплакаться перед Камиллой, — Тамсин уставилась на рыбацкие лодки на побережье и чаек, свободно парящих над волнами. Очевидно, разочарованные отсутствием боевого духа у Тамсин, женщины принялись обсуждать недавние похищения людей в близлежащем городе Лааюне.