Ксюша Виэлди - Котелок Историй

Саша был знаком с Катей недавно. На днях ухитрился побывать у нее дома под благовидным предлогом. Она жила в панельной девятиэтажке. Лифт не работал, и марш-бросок по этажам почему-то оказал не очень положительное влияние на его молодой и тренированный организм. А может, он просто волновался. Не успев отдышаться, позвонил в дверь. Та раскрылась на удивление быстро, и, слегка опешивший, он довольно сбивчиво поведал о цели своего спонтанного появления возникшей в проходе Катиной маме.

Алла Петровна, так звали Катину маму, поджала губы, но пропустила внутрь. Визит прошел скомкано. Маман поминутно врывалась в комнату, вызывая дочь срочно сделать то одну неотложную хозяйственную вещь, то другую. От неловкости и растерянности Саша даже не успел обменяться с Катей телефонами. Сотовых тогда еще не было. Адрес он знал лишь потому, что пару дней назад, когда они познакомились, провожал ее до дома и подождал под окнами, чтобы понять, где зажжется свет. Мог, конечно, и ошибиться, но повезло. В общем, главное все же успел – назначил свидание.

Теперь он стоял рядом с Александром Сергеевичем, держа в руках букет тюльпанов. Купленных, как это обычно бывает среди студентов, на последние медяки. Голуби делали свое подлое дело. Пушкин брезгливо морщился. Парочки влюбленных встречались и уходили куда-то в светлое далеко, а он все стоял.

Вот уже стало темнеть. Саша замерз и загрустил. Вместе с ним пригорюнились и тюльпаны. Они склонили бутоны и своим видом вселяли печаль в незадачливого поклонника. Но молодость на то и молодость! Она не знает усталости, полна оптимизма и веры в чудеса. Молодость гонит вперед, заставляет мечтать и не дает ее счастливым обладателям того цинкового привкуса цинизма, который присущ зрелым людям. Поэтому Саша ждал.

А в это время Катя, махнув по ресницам кисточкой и мазнув блеском по губам, металась по квартире в поисках решения. Оказалось, что мама, уходя, закрыла ее в квартире. Видимо, услышала про свидание и решила, что оно будет лишним. Сложно сказать почему. К тому же сейчас этот философский вопрос занимал Катю меньше всего. Саша ей очень нравился. Она понимала – если не появится на свидании, то больше его не увидит. Он наверняка решит, что не пришелся по вкусу, раз не пришла. А общих знакомых у них нет.

Красавица Катя в душе была отчаянной авантюристкой. Данная черта характера не только создавала ей проблемы, но и иногда решала их. Она оделась, вышла на балкон. Этот островок солений и компотов хранил в себе множество ненужных, но несомненно полезных в необозримом будущем вещей. Решительно потянула из-под стеллажей длинную доску и перекинула ее через перила на соседний балкон. Стараясь не смотреть вниз, перелезла на другую сторону. Семь лет художественной гимнастики наконец-то нашли свое применение.

Соседская балконная дверь оказалась закрытой. Катя постучалась – никого. «Что же делать?! О чем я вообще думала, когда сюда лезла!» – Катя заметалась по чужому балконному пространству. Прошло два часа. Стало холодно. Лезть назад было страшно.

И вот, когда она уже готова была сдаться и все же переползти на свой балкон, в комнате появился Сеня – сосед и по совместительству бывший одноклассник. Семен безмерно любил химию. Без конца ставил опыты у себя в квартире и, как все одержимые люди, был немного сумасшедшим. Нисколько не удивившись Катиному появлению, будущее светило спокойно открыло ей балконную дверь и безразлично покивало, выслушав невнятные объяснения о заклинившем замке.

Лифт снова не работал, и Катя стремительно понеслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. «Четыре часа прошло! Если он там еще стоит, значит, судьба! – загадала она. Добежав до аллеи, остановилась и всмотрелась вдаль. Около Пушкина уже никого не было. Даже голуби покинули поэта, улетев ужинать к кому-то другому. По инерции дошла до памятника. С другой его стороны, прислонившись спиной к постаменту, сидел Саша. Рядом лежал уставший букет тюльпанов.

– Мама дверь заперла, я не могла раньше прийти! – она виновато развела руками.

– Главное, что ты пришла!

Это был обычный будний день. Дождливый и пасмурный, похожий на тысячу таких же осенних дней. Жухлый и печальный, как опавшие желтые листья в самый канун холодов.

Мои лохматые посетители прибывали и убывали по мере лечения их мелких хворей. Я был чрезвычайно рад тому, что никаких серьезных случаев не пришлось на сегодняшний прием, и тихо надеялся, что вскоре смогу отправиться домой и приготовить себе глинтвейн.