Георгий Юрьев - Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа

– Конечно, на «ты», это для меня проще. Мне добавить к этим правилам нечего, – Влас успокоился, правила его вполне устраивали.

– Кроме четырёх стандартных условий, – продолжил Василий Петрович, – есть специальные пункты. Первый из них состоит в том, что я, в отличие от традиционных приёмов работы с клиентами и пациентами в полиции, в поликлинике, в психологии и психотерапии, – не любопытствую. То есть, не спрашиваю про жалобы и про то, что с ними связано. Типа, что да как, да почему. Мне это не нужно. Легендам и сказкам про себя любимого отводится второстепенная роль, я тоже умею их неплохо сочинять. В нашей жизни действует очень простая логика: то, как я поступал и поступаю, привело к тому, что есть, согласен со мной?

Влас вдруг почувствовал приступ раздражения. Это что – допрос, что ли?

– Нет, не согласен – резковато ответил он и посмотрел в окно кабинета. Небо было голубым и на редкость чистым, ни облачка. Его вид вновь вернул Власу спокойствие.

– Хотя… что-то в этом есть… То есть, надо порой разобраться, кто же руководит мной – сам ли я или кто-то другой… Как вы сказали: то, как я поступал и поступаю, привело к тому, что есть? Ну, если согласиться с тем, что я сам собой руковожу… то тогда согласен.

– Тогда задаёмся следующим вопросом, – напористо продолжил Василий Петрович. – Итак, то, что со мной происходит, меня устраивает или нет?

Влас ответил, не скрывая иронии и даже некоей грусти:

– Нет, не устраивает.

– Знаешь ли ты, кем и каким хочешь быть?

– А вот это как раз я знаю… быть богатым и счастливым! – усмехнулся Влас.

Василий Петрович поправил воротник своей красно-клетчатой рубашки. Посмотрел на Власия в упор:

– Тогда что вам мешает быть таким, каким ты хочешь быть?

– А вот этого я, к сожалению, не знаю… живу как на качелях и соскочить с них то ли не могу, то ли не знаю куда… – жалость к себе невольно прорезалась в интонациях Власа.

– Следовательно, в вас есть и действует что-то такое, что мешает быть таким, каким хочешь быть, так? – скорее утверждал, чем спрашивал, врач.

– Видимо так, – согласился Влас. Он надеялся, что разговор вот-вот перейдёт на тему его трудоустройства. Но не тут-то было.

Василий Петрович дотянулся рукой до пачки бумаги на краю стола, взял два листа, положил их перед собой, к листам подвинул две шариковые ручки, немного помедлил и сказал:

– Тогда перейдём ко второму пункту. Для того, чтобы найти чёрную дыру, в которой безвозвратно исчезают благие намерения, исследуем невидимых героев твоей судьбы на компьютере… по программе «Этикоскоп».

На листе бумаги Гном написал и подчеркнул заголовок: «Что мне мешает», под ним в столбик написал цифры: 1, 2, 3, 4, 5. Ниже их написал и подчеркнул другой текст: «Что мне помогает» и такие же цифры столбиком, от 1 до 5. Подвинул лист и ручку к Власу:

– Напишите, только кратко, желательно одним словом в каждом пункте, то, что вам мешает и что помогает в собственной жизни. Не мудрствуйте лукаво: что первым придёт в голову, то и запишите.

Влас не ожидал такого поворота событий и уставился в лист бумаги. Внутри зрел протест против непонятных вопросов и действий Гнома. Ни разу в своей жизни ему ещё не приходилось сталкиваться с подобной белибердой, граничащей с глупостью, как он оценил происходившее в офисе, где гордо за столом восседал странный и настойчивый человечек с клокочущим властным голосом. Может, встать и уйти? Влас колебался…

И в этот момент откуда-то изнутри сознания Власа неожиданно выскочило слово «страх»…

Страх… Что такое страх? Когда он впервые его испытал?.. Нет, не так, пожалуй, а скорее: какое самое раннее его воспоминание о пережитом страхе сохранило сознание?.. Может быть тогда, когда в детстве, в деревне, когда он гостил у дальних родственников после окончания пятого класса и пошёл в ночное с местными ребятами?…

Они кормили и поили на речке коней, потом пекли картошку, после ели её с луком, чёрным хлебом. Когда лошади отдохнули, деревенские мальчики учили Стаса, горожанина, верховой езде. Сын местного пастуха Васька накинул на голову лошади оголовье, помог Власу забраться на неосёдланную лошадь.

– Не боись, паря, не понесёт…

– Да я и не боюсь, – ответил Влас, но голос его дрогнул.

И вот уже земля поплыла под ним. Лошадь прядала ушами, иногда скалилась. Английский сеттер Джим, которого Влас взял с собой из городской квартиры, тревожно взвизгивал и иногда лаял, держась от лошади на почтительном и безопасном расстоянии.