Пётр Лаврентьев - Хангаслахденваара

Той ночью он спал спокойно и без волнующих сновидений.

Наутро болела голова, но к обеду боль утихла, и Саша понял, что у него появился новый действенный способ глушить вопли воспоминаний и всхлипы совести.

Со временем он научил свою душу переносить боль потерь с относительной лёгкостью. Если представить причину душевных страданий куском радиоактивного материала, разрушающим структуру тканей души, то Александр создал внутри себя свинцовый ящик, в который убирался «источник излучения», прекращая представлять смертельную угрозу. Само по себе воображаемое хранилище весило много, но оно избавляло от боли, а его собственная тупая тяжесть вскоре стала хоть и постоянной, но привычной.

Избыток появившегося свободного времени позволил ему вновь вернуться ко многим любимым занятиям. В его голове всегда имелось несколько готовых сюжетов, историй, которые следовало занести на бумагу, и Александр, до того относившийся к факту своего сочинительства со снисходительной улыбкой, как к глупому увлечению, теперь взялся за дело серьёзно, со своей обычной напористостью и злостью.

Результаты удивили его самого – первый же написанный и отправленный в один из журналов рассказ был принят и вскоре напечатан. Сидя на кухне, он вертел в руках свежий номер журнала, со своим именем и фамилией на странице, с его детищем – рассказом о человеке, погибшем на войне и воскресшем вновь благодаря любви к нему одной женщины. Сюжетец так себе, но те, кто начинал читать, сразу попадали под воздействие Сашиной энергетики, талантливо вплетённой автором в простые и понятные для всех слова и фразы. Начинавшие чтение всегда дочитывали до конца.

«Захватывающе!» – говорили читатели, не задумываясь: а что, собственно, их захватило? Один Александр знал ответ на этот вопрос: энергия, сочащаяся из его произведений и имеющая вполне конкретное имя – Злоба. Он писал о любви, о Любви с большой буквы, и при этом – со Злобой!

Впоследствии на свет появилась большая повесть, и о ней заговорили, но опять никто не догадался определить форму бьющей через край энергии. А в этой повести правила бал уже не Злость, читателей завораживала Ненависть.

«Жизнь – это война. Каждый из нас – солдат на этой войне. Моя семья – моё подразделение, мои друзья – мои союзники. Те, кто не с нами – те против нас, с ними можно не считаться ни в чём. Если кто-то попытается помешать мне при выполнении боевой задачи, в достижении цели – будет уничтожен. Для их ликвидации подойдут любые средства, и не стоит стесняться в выборе этих средств, не стоит затруднять себя соблюдением приличий, мучиться угрызениями совести! Главное, чтобы препятствия были устранены. Главное, чтобы твоё подразделение выдвинулось, заняло новые позиции и, по возможности, не понесло потерь.

А как же любовь, говорите вы? Когда говорят о ней, я вспоминаю старую сказку о драконе, повадившемся в деревню и не дающем людям спокойно жить. Он прилетал и требовал от них жертв – самых красивых девушек этого селения. Непонятно, почему именно красивых – ведь он их попросту тупо жрал, этот эстет. Любовь напоминает мне этого дракона – она так же требует пожертвований, она питается ими, она требует самого красивого, что есть в вашей душе, самого прекрасного, хоть и не понятно для чего – ведь всё будет просто сожрано ей и забыто! Любовь мешает жить, мешает строить. Она мешает осуществлять планы. Забудьте о ней, если хотите прожить долгую и счастливую жизнь».

Главная мысль повести отдавала чем-то до жути знакомым. Кто-то уже высказывал подобное в прошлом и, кажется, это приводило к страшным результатам. Но люди устроены так, что вспоминать любят только хорошее, плохое быстро забывается ими. Большинство знакомых Александра, читавших повесть, полностью разделяли взгляды главного героя. И всем без исключения он был симпатичен за свою веру, решительность, прямоту, способность к самопожертвованию ради близких людей и достижения цели.

Новый герой оказался востребован редакторами и читателями, его появления ждали – вот он и пришёл.

Восторг и любовь публики, предназначенные придуманному герою, за отсутствием оного с избытком изливались на Сашу. Женщины, которым он, как автор нашумевшей книги, внезапно стал интересен, порой забывались и в интимных обстоятельствах зачастую называли его выдуманным для литературного персонажа именем. Он не поправлял глупых красоток – герой повести по описанию был похож на него внешне, высказывал его сокровенные мысли, совершал поступки, которые он тоже мог бы совершить в том, ненастоящем мире. Александр написал книгу о себе, о своих взглядах на окружающий мир, а потому все рукоплескания поклонников искренне принимал на свой счёт.