Мобильный телефон лежал на столике около дивана, и дотянуться до него не составило труда. Но при этом Саша неожиданно отметил усиление агрессивности со стороны мышей: частота и чувствительность укусов возросла – зверюшки явно негодовали по поводу возможного вторжения в дом посторонних. Приходилось периодически приподнимать то одну, то другую ногу, чтобы хоть ненадолго избавить конечности от проявлений назойливого мышиного внимания.
Поведение чертей тоже изменилось. Улыбки исчезли, ставшие угрюмыми рожи кривились в злобных оскалах. Движения существ теперь если и напоминали танец, то он был сродни боевой пляске вокруг костра малочисленного племени индейцев, планирующих выход на тропу войны. С нарастающим ужасом Саня заметил, что саксофоны в их руках превратились в сверкающие новенькие бензопилы.
Нечистая сила замышляла что-то недоброе…
Вовка долго не брал трубку, и Александр напряжённо слушал гудки, почти заглушаемые громким стуком своего сердца, с волнением ожидая от незваных гостей агрессивных действий.
– Привет. Слушаю тебя, – наконец раздался в трубке сонный Вовкин голос.
– Вова, выручай! Приезжай скорее! – завопил Саша в телефон, и, не давая приятелю вставить хоть слово, выпалил всю информацию разом: – Моя квартира полна пляшущих чертей и цветных мышей, которые меня щекочут и кусают. Сейчас будут резать бензопилами и, наверное, есть. Спасай, дружище!
Товарищ сразу понял, что к чему, занервничал и крикнул в ответ:
– Гружу медикаменты и выезжаю! Продержись минут десять-пятнадцать! Хлопни водочки пятьдесят капель, если есть – должно отпустить немного. Не ссы, Санёк – их нет, они не существуют! Помни об этом!
После этого телефон замолчал, и из звуков в квартире вновь остались лишь музыка из телевизора вперемешку с писком мышей и сиплым дыханием чертенят. Саша стоял, дрожа, зажмурив глаза и боясь сдвинуться с места. Всё его тело в считанные секунды покрылось холодным липким потом в таком количестве, что влага стекала вниз по спине и животу струйками, неприятно холодя кожу, спускаясь по ногам вниз, прямо на шёрстку разноцветных спин.
«Как будто тело через поры слёзы льёт…» – подумалось ему. То ли где-то раньше прочитал это выражение, то ли оно родилось сию минуту в его голове – вспомнить не смог. «Стоило бы записать, чтобы не забыть – авось, потом пригодится для какого-нибудь рассказа об алкоголиках и белых горячках».
Сердце билось так громко и быстро, как не билось даже на тех давних любительских соревнованиях по биатлону, в которых Саша когда-то принял участие, придя к старту прямо с буйной ночной пирушки. Финишировал тогда аккурат к начавшейся церемонии награждения победителей, публика со смеху валялась.
Внезапно раздался негромкий звук бензопилы – кто-то из рогатых уродцев запустил свою технику.
– А-а-а! – не выдержав напряжения, сдавленным фальцетом запищал хозяин дома и, не обращая внимания на хрустящих под ногами разноцветных мышек, бросился из комнаты. Выскочив в прихожую, он захлопнул за собой дверь и вцепился в ручку, чтобы не дать возможность чертям и мышиному стаду последовать за ним. Из-за закрытой двери слышались шорохи, стуки, какое-то бормотание и шёпот: враг что-то замышлял. Но попыток прорваться следом за Сашей пока не предпринималось, и он прислонил ухо к двери, чтобы лучше разобраться в той смеси звуков, что доносились из комнаты.
«Сата… сата… сата…» – непрерывно повторял зловещий полудетский шёпот на фоне непрекращающегося шуршания мышей снизу. – «сата… сата…»
«…Бред какой-то… Это всего лишь бред…»
И вдруг напротив самого Сашиного уха громкий бас за дверью резко и отчётливо рявкнул:
– Хангаслахденваара!
Рявкнул так, что несчастный Александр подпрыгнул и едва не отпустил дверную ручку из своих дрожащих рук.
– Пошли все вон! – истерически завизжал он, трясясь так, что даже стоять спокойно уже не получалось – началось какое-то постоянное подпрыгивание. – Я сказал: пошли вон, уроды!
И срывающимся жалобным голосом зачем-то добавил:
– Здесь я ответственный квартиросъёмщик…
За дверью громко захохотали, запищали, заулюлюкали, затопали, заскреблись.
– Хангаслахденваара, мать твою! – снова пробасил тот же голос за дверью, и наступила тишина. Наступила внезапно, будто кто-то всесильный выключил в мире все звуки. Александр даже потряс головой, поковырял пальцем в ухе и тихонько произнёс «у-у», чтобы убедиться, что со слухом у него всё в порядке. Затем опять замер, прислонившись к двери и с тревогой ожидая каких-нибудь новых откровений от неизвестного басовитого крикуна.
Читать дальше