Герш Тайчер - Студент

Учились конспектировать. Это отдельная тема и целое искусство. Сродни живописи или поэзии. Всё же живописи намного больше, чем поэзии. Качество конспекта определял, разумеется, лектор. Он мог говорить медленно или быстро, понятно или напыщенно. Иногда он обижался на нашу просьбу говорить медленнее, так как мы не успевали записывать. Но, в конечном итоге, побороли и эту проблему. Из списка конспектируемых сразу отсеялось несколько преподавателей, конспектировать которых признали бессмысленным и даже вредным. Их просто учтиво выслушивали. Остальных конспектировали.

Студенты тоже разделились на две группы: те, что вели конспекты, и те, которые не делали этого. Ко второй группе вовсе не относились вскоре отсеявшиеся из универа. Просто некоторым студентам было удобнее переписать потом конспект у кого-то из товарищей, главное – не запускать процесс. Переписывание конспектов принималось по соглашению сторон, но всегда оставалось на нестабильной контрактной основе. Пользоваться чужими конспектами – это этический акт и одновременно юридический процесс, в основе которого лежит ЖМПК, Женевская Международно-Правовая Конвенция о студенческих конспектах от 1847 года.

Раз в месяц останавливался на полчасика, чтобы написать открытку подруге в далекие Черновцы. Это была форма сексуальной разрядки. Такой вид мастурбации. О настоящей мастурбации и любви речь идти пока не могла: всё либидо высасывала по капельке учёба. Она на некоторое время заменила оргазмы и была не менее яркой и всепоглощающей. Обычно я писал (прищурив один глаз и шевеля сухими губами) в воскресенье, после поедания жареной картошки.

Первый семестр очень важен в жизни каждого студента. Он определяющий. Вся твоя дальнейшая студенческая судьба выстраивается именно в течение первого семестра. Ты входишь в ритм учёбы, постигаешь её правила, принимаешь или отвергаешь их. В течение первого семестра ты двигаешься к главному – к первой сессии. Хотя для некоторых первокурсников дальше первой сессии ничего и не будет.

О сессии мы ещё ничего не знали, но ждали её с волнением и надеждой, что дальше будет легче. Мы чувствовали это. И когда сдали первую сессию и заработали стипендии, убедились в этом. Теперь мы стали настоящими студентами и страшно гордились этим.

Студенты – очень специфическая часть советского общества. Они как бы ещё не интеллигенция, но уже не пролетарии и, тем более, не крестьяне.

Но то, кем они потом станут, зависит, в основном, от них самих. Если они будут играть по правилам социалистического общества, то станут его частью. Той частью, которая гордо именуется интеллигенцией. А если они не станут этой частью, то утонут в утробе социализма. Растворятся в нём, чтобы позже кристаллизироваться обратно в пролетариат или в крестьянство и выпасть в осадок. Возможно, потом, через много лет, кто-то из них станет героем труда или знатным овощеводом. Потому что так работает классовый водоворот социалистического общества.

Кроме того, велика вероятность в ходе строительства коммунизма спиться. Это тоже один из законов социализма, особенно развитого. В условиях развитого социализма многие пьют: и пролетариат пьёт, и крестьянство пьёт, а интеллигенция выпивает, но делает это очень романтично и помногу. Некоторые строители коммунизма так крепко пьют и выпивают, что совсем спиваются, до состояния бесклассовости. Должен отметить существование альтернативной концепции, утверждающей, что в СССР крепко пьющие представляют отдельный и самостоятельный класс. Им в своем пьяном классе терять нечего, кроме своих высокоградусных алкогольных цепей.

Сама по себе интеллигентская прослойка очень разнообразна. Тут тоже есть свои псевдопролетарии и псевдокрестьяне, только умственного труда. Но они другого уровня, с высшим образованием, со знанием одного иностранного языка со словарем и умением отличать женщин с картин Тициана от женщин у Петрова-Водкина.

Однако вернёмся к студентам, в частности, к первокурсникам физфака НГУ 1970—1971 учебного года.

Самым ярким и отличным от других студентов был Геннадий Щукин. Он был очень высоким блондином. Но в первую очередь он был коммунистом. Все остальные свойства и функции Гениного характера включали значительную коммунистическую частную производную. Он вступил в партию по разнарядке в родном алтайском совхозе как передовик производства и мастер по осеменению крупного рогатого скота.