Антон Прус - Как я не стал хорошим мальчиком

А потом приехала мама. Я ее сразу простил и обрадовался. И мы пошли с ней на рыбалку. Я учил ее ловить, но она очень боялась червяков. Она вываливала из банки червей, а я ругался, потому что их копать было трудно, и вот так разбрасывать их было неправильно, ну не хватит же потом. Вот она вываливала червей в траву, и ждала пока червяк сам наползет на крючок, чтобы забросить его. Ну, конечно, мне приходилось самому насаживать червяка, а то он бы просто уплыл в воде, кто же этого не понимает?! Рыбы мы не наловили, потому что мне приходилось и маме помогать, и червей спасать, и свою удочку забрасывать. Клевало немножко, но я не успевал подсечь и очень расстраивался. Но все равно было так здорово с мамой ловить рыбу. Очень здорово. Жалко, что это был только один раз в жизни, когда мы рыбачили с ней вместе…

А потом лето кончилось. Ну, не прямо сразу, мы с дедушкой и в лес за грибами ходили, и за малиной. И даже на речку, и он наловил много уклеек и плотвичек. И с папой за раками мы ходили, ну, много интересного было. А в конце лета мы набрали цветов в огороде и уехали. Теперь уже бабушка плакала, а я нет. Но я ей сказал, что мы еще приедем, что плакать то зачем, что меня в детском саду ждут, и что скоро зима, и мы приедем тут ледяную горку строить.

Да, конечно, зимой мы приехали. Дядя Сережа, мамин младший брат, вместе с папой построили нам и горку из снега, только мы ее быстро сломали с Мишкой и Валеркой, моими братьями, потому что дрались, ну, кому первому ехать. А он потом еще и целый дом построил: сначала расчистил тропинку вдоль забора, и кидал снег в канаву, где и так снега много было. А потом он в самой канаве сделал тоннель, очень длинный! Мы там как бы жили. Только бабушка нас выгнала оттуда, потому что нас могло бы завалить снегом, и мы бы задохнулись там. А дядя Сережа тогда разбежался и прыгнул сверху на этот дом, и провалился туда внутрь. Он не задохнулся, а засмеялся, а мы закричали, что, ну зачем он такой классный дом сломал? Но все равно это было весело!

Утром я вышел на улицу и пошел к дому тети Раи. Во дворе ее дома были чужие люди, и они сказали, что Рая умерла, а Мухтар убежал. Я спросил про петуха, но они ничего не ответили. На дворе, в снегу, валялось старое черное радио и какие-то вещи. Ни козочки, ни козленка не было. Снег во дворе у Раи был грязный, не как у нас, у нас только веселенький песочек был на скользком снегу, чтобы не упасть. Скамеечку у Раиной калитки занесло снегом, дорожка вдоль забора, там, где я летом собирал грибы – не расчищена. Незнакомые люди ругались. Я вернулся домой. Все смотрели телевизор, там кто-то пел. Я лег на диван рядом с бабушкой, положил голову на ее живот. Я любил ее смешить, чтобы живот колыхался, а моя голова при этом высоко подпрыгивала. Я тогда говорил, что у бабушки в животе лягуха большая, а она еще больше тогда смеется, и мне еще веселее. Но теперь смеяться не хотелось, я думал про Раю, про Зойку и Антошку, про их папу, про то, куда, интересно, это они пропали… Я спросил у бабушки, когда она умрет, но она сказала, что я глупости говорю, и я пошел спать.

Я лежал в постели, в маленькой комнате напротив кухни. Над моей кроватью горела крохотная лампочка в виде красивой розочки – это чтобы мне не страшно было ночью, папа купил. Я думал, что было бы лучше, если бы Рая сказала мне, что она скоро умрет, а не просто исчезнет, как мама, когда она уехала. И лучше бы бабушка рассказала, когда и почему она сама умрет, и тогда бы никто не переживал, что люди умирают, все бы знали, и ждали, готовились. А так мы как крысята умираем, будто был дом у нас, и его не стало, и это так неожиданно для всех. Я представил, что кто-то с огромной лопатой стоит над нами, сначала смотрит, совсем без любви, без сожаления, может даже выбирает кто слабее, а потом опускает ее на нас, и мы исчезаем, так и не узнав, что же будет дальше, не узнав, что потом про нас кто-то вспомнит, как я про Раю, про крысят, про козочек, а на месте, где мы жили, где мы умерли, просто построят новый сарай, и то, что было до этого просто перестанет существовать. И почти уже во сне, я сказал шепотом, что я не забуду тебя Рая, и что ты не баба Яга, что ты даже красивая, но, честно, жениться на тебе я бы не стал, а просто ходил бы и ходил в гости, если бы ты не умерла!

Апрель 2020

Я старался быть хорошим мальчиком. Или может я старался сделать приятно бабушкам и дедушкам, маме и папе. Они говорили, вот так себя хорошие мальчики ведут, а вот так, мол, не ведут. У меня это возражений не вызывало. Я, правда, этих хороших мальчиков никогда не встречал. Мои братья – Мишка и Валерка – такими точно не были. Они были вредными, плаксивыми и жадными. Ну как обычные мальчики, как все мы. Конечно, если меня спросить, люблю ли я их – то, да, люблю. Непонятно почему, но люблю, так хорошие мальчики и поступают, – любят братьев. Пожалуйста, спрашивайте меня: и я отвечу – люблю, делов то… Я когда-то давно сказал, что не люблю брата, и маме это очень не понравилось. Но не могу же я всегда всех любить. Иногда хочется собаку любить или мороженое, и одновременно с мороженым брата любить совсем невозможно, зачем же спрашивать. А иногда еще просили отдать что-нибудь брату, игрушку или велосипед, и говорили, что это потому нужно сделать, что я же люблю брата. Вот в таких случаях это совсем неправда была, никого я не люблю, когда велосипед отбирают.