Елена Касаткина - Непрощённое воскресенье

Почти весь сентябрь плюс 23—26. Для Молдавии обычное дело. Улица вдоль домов под вечер тихая. Где-то лает собака, кричит детвора, но это далеко, фоном. Слышно, как падают в саду яблоки, и чувствуется забродивший запах опавшей сливы. И вдруг ветерок. Подхватил пожелтевшие и уже успевшие высохнуть листочки, зашуршал ими по земле. Так шагает осень.

На несколько секунд Любовь Филипповна залюбовалась разноцветьем остролистых георгин. О-го-го, какие вымахали! Последние в этом году. А всё её руками, любовью и заботой достигнуто. Хотела утром срезать, отнести на рынок, да пожалела. С такой красотой расстаться – рука не поднимается. Впервые с ней такое. Сентиментальной становится. Видимо, стареет. Ушла в дом, вернулась с ножом, полоснула, один другой, третий, собрала в букет.

Воскресное чаепитие в беседке начинается с водружения на стол пыхтящего и готового прыснуть из носика-краника кипятком самовара. Огромный мутновато-бронзовый господин важничает, пыхтит разогретыми боками. На самом верху, в углублении «короны» восседает розовощёкая Матрёна. Красное платье и платочек сшиты руками Любови Филипповны.

В углу беседки на продавленном временем кресле оставленные без внимания самодельные квадратные пяльцы. Огромные. Натянутое полотно на четверть расшито цветными нитками. Рисунок ещё непонятен, но уже можно догадаться, что это будут не просто цветочки, каких вышита уже целая коллекция, а что-то монументально-жанровое. Поверх вышивки – журнал с картинкой, на ней всадник, нет, всадница на коне. Канва расчерчена, и в нижней части уже угадываются ноги лошади. Рядом с креслом корзина, в ней мотки цветных нитей – краски художницы Любови Филипповны. Но сейчас у неё роль другая.

Голубая в крапинку клеёнка, вспорхнув, ложится на стол, вздувается посередине пузырём, который тут же исчезает под разглаживающими движениями хозяйки. Туда-сюда, туда-сюда. На столе появляется сначала чайный сервиз, затем креманка с вишнёвым вареньем, свежим, этого года, и вот наконец главное блюдо – пирог. Сегодня с картошкой. Картошку (обязательно сырую) Любовь Филипповна режет на кубики, солит, обильно перчит и кладёт на раскатанный пласт теста толстым слоем. Сверху другой пласт потоньше, скрепляет по бокам и в печь. Хорошие пироги у неё получаются. Вкусные.

Сегодня не обычное чаепитие, сегодня оно праздничное. Приезжает её Юрочка. Старший из сыновей. Юра учится в железнодорожном институте в Днепропетровске. Последний годочек. Отличник! Гордость! Весь в отца. По его стопам пошёл. Василий вот уже много лет перегоняет поезда. Практически всю жизнь. Хорошая профессия – машинист. Нужная. Возможно, что именно она уберегла Васеньку от пули фашистской. Хоть и рвался он на фронт, но машинистам бронь давали безоговорочно. Да бронь-то эта, только людям несведущим кажется спасением, а на самом деле, риска не меньше, а то и поболе будет. Сколько раз под бомбёжками вражескими «гнать» приходилось. Это в бою у тебя оружие в руках – стреляй, защищайся, нападай, а когда ты эшелон гонишь со стратегически важным грузом, и от твоей жизни сотни других жизней зависят, а то и ход войны в целом, то ты беззащитен перед врагом. Да, война! Уродливая, безжалостная штука! Даже вспоминать страшно. Но пережили, всё пережили: и немцев, и румын проклятых. Зверствовали и те и другие, последнюю еду отбирали. Придут, всё выгребут подчистую, а у неё дети мал мала. Но милостива судьба, милостива. Может за все её страдания в той, прежней, бездетной жизни сжалилась, уберегла деточек малых. Всех уберегла: и Томочку, и Юрочку, и Толика с Шуриком. И Люсю… Люсю.

Люся родилась в сорок втором. Узнав об очередной беременности, Люба схватилась за голову. Выносить ещё одного ребёнка, когда эти-то с голода пухнут, на одних картофельных очистках живут.

Что же делать? Можно обратиться к повитухе, та умеет травками разными и припарками провоцировать выкидыш, но не могла, не могла Люба решиться на это. Перед Богом не могла. Ведь слово дала, тогда ещё, на берегу, когда впервые остервенело, до исступления отдавалась Васе. Слово, что если Господь сжалится и подарит ей радость материнства, то, сколько бы ни дал, всех выносит и на ноги поставит. И слову этому была верна.

Люся родилась в Унече. На восьмом месяце беременности Любу вместе с детьми эвакуировали в Россию. Маленький черноволосый карапуз помог выжить остальным детям. Грудным молоком Люба выкармливала не только новорожденную, но и всех остальных детей.