Михаил Бурлаков - Без чувств. Хроника наших дней

Утренний бодун имеет обыкновение быть очень несвоевременным. Сколько бы я ни тренировал устойчивость своей печени к масштабам потребленного алкоголя, я по-прежнему беспощадно проигрывал эти баталии. Там даже не было баталий как таковых, меня разбивали в одну калитку. Естественная плата за побег от реальности накануне.

После начинается классическая прелюдия к рабочему дню: необходимо полноценно умыться в раковине и почистить зубы, пока закипает чайник, закинуть в себя оставшиеся позавчерашние суши и пойти посетить заседание совета директоров. После, конечно же, принять душ и одеться в офисный дресс-код (все то, что не запрещено текущей корпоративной моралью). После получаса всех этих беспонтовых однотипных действий по приведению себя в порядок я выдвигаюсь из дома.

Последний будний день недели встречает, к счастью и на зло, по-особенному ярким теплым ослепительным солнцем, застав меня между этих современных районов с их не прогибаемыми многоэтажками и раскиданными по всей площади металлическими гаражами. Я иду, погруженный в свои мысли.

Воздух поздней весны перенасыщен пыльцой цветущих деревьев, и я, как истинный представитель современного поколения молодых москвичей, ярко реагирую на это, вовсю чихая и кашляя. Моя аллергия вызвана тем, что деревья, копившие свою страсть всю долгую зиму, вдруг так ярко извергают ее в мае. Деревья в течение дня натурально обильно кончают в воздух, а мы, аллергики, вынуждены остро реагировать, пораженные их семенем. После нескольких таких недель чувствуешь себя биологической проституткой, которой воспользовалась природа. Просто взяла погонять, поставить опыты.

Я быстренько, за полчаса, долетаю до центра. Сегодня офис, затерянный на последних этажах обшарпанной сталинки в центре, традиционно встречает меня дребезжанием системных блоков, тихим постукиванием чьих-то пальцев по клавиатуре и нескончаемым говором колл-центра, где покупателям перманентно навязывают свой товар или же пытаются удержать уже совершенную продажу в целости и сохранности.

Куча людей шастает из стороны в сторону в попытках оправдать свое пребывание здесь, преследуя какие-то банальные цели в виде распечатки документов, создания напитка из зерен в кофемашине или же удовлетворения своих первичных потребностей.

Наш офис находится в пределах третьего транспортного кольца в здании, которое в советское время принадлежало, очевидно, какому-то печатному СМИ, но теперь под гнетом современной капиталистической парадигмы неизбежно пошло по рукам мелких компаний типа полиграфий, редакций, арт-студий, салонов и прочих частных заведений, которым необходимо было где-то располагаться. Поэтому владельцу этого здания пришлось сторговываться с этими мелкими коммерсами, дабы смочь каким-то образом и дальше владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом.

Для того, чтобы попасть в здание, мне требуется на первом этаже, в холле предъявить свой пропуск охраннику. Обычно это какой-то жирный или сухопарый, в зависимости от дня недели, старикан, который всегда пристально и недоверчиво проверяет его и говорит крайне бездушным и сиплым голосом: «Проходите». Далее мне предстоит преодолеть несколько метров до створок старого совкового неубиваемого лифта и подняться на один из верхних этажей, где требуется преодолеть еще пару сотен метров до двери нашего офиса.

Он занимает целый этаж этого здания – почти тысячу квадратных метров – и разделен на несколько зон, которые в свою очередь подразделяются на большие опен-спейсы для сейлзов, переговорные, комнатки для бухгалтерии, директоров подразделений и высшего руководства. Также здесь много других помещений, предназначенных под всякие нужды.

Я являюсь директором по маркетингу, и по западным меркам меня можно вполне отнести к субкультуре яппи – этаких юных, успешных, любящих светскость городских бизнесеров. Вот только знакомство с трудами Канта, Гумилёва, Лоренца, Маклюэна, Лебона, Макиавелли и других великих умов мира сего существенно подрезали мне крылья, напрочь лишили юности, светскость рассосалась, а город перестал быть чем-то волшебным.

Сижу я в одной большой комнате в несколько десятков квадратных метров. В этом профессиональном закоулке офиса располагаются все вышестоящие манагеры фирмы. Со мной рядом ютятся зам генерального директора, финансовый директор и еще несколько замов, отвечающих за разные направления, – в зависимости от масштабов кто-то за одно, кто-то за несколько сразу. Нашу туркомпанию по всем имеющимся критериям можно отнести к организациям среднего калибра: мы занимаемся продажей туров в разные страны. Компания была создана в девяностые одним предпринимателем, который после девяносто первого, пробатрачив на военной службе еще пару лет, решил для себя, что в вооруженных силах ждать ничего особо не приходится. Поэтому он подал в отставку и, сохранив в своем нутре запас молодецкой прыти, перевез свою семью в Москву, где начал заниматься разного рода коммерцией. Была и перепродажа сырья, и строительство, и продажа продукции, и производство. Но однажды после посещения южного побережья было в результате решено перепрофилировать фирму в туристическую и заняться продажей туров. В девяностые это была зарубежка: Турция, Египет, страны ближней Азии, Европа и так далее. Однако к нулевым, особенно после кризиса девяносто восьмого, когда компания прогорела из-за слишком серьезных обязательств с зарубежными странами, было принято решение заняться исключительно внутренним туризмом с небольшими вкраплениями стран СНГ. Таким образом, основные капиталы фирмы с тех пор начали инвестироваться в эти объекты. К сегодняшнему дню у фирмы сложилась определенная репутация на рынке, и сформировалась существенная аудитория лояльных клиентов, так называемых постоянников, кто из года в год приносит нам свои деньги.