Павел Патлусов - Отголоски

На следующий день Лариса пришла навестить меня в КПЗ. Одна она стеснялась идти к хулигану, и поэтому в качестве партнера пригласила Ошуркова Алексея, который обучался в школе вместе со мной, но в параллельном классе.

Свидание разрешили, ибо в небольшом райцентре все друг друга знали и часто сотрудники правоохранительных органов жили по соседству.

Жених грустными глазами смотрел на свою невесту и отметил:

«Все зависит от тяжести травмы, которую я нанес сопернику. Если тяжелые травмы, то моя история в КПЗ может затянуться».

– Надо, уж было отправить в кино Аллу одну, а мне с тобою остаться. Я чувствую себя виновной.

– Да, нет твоей вины, – все моё неадекватное поведение. Не надо было с этим «засранцем» связываться. Ещё не известно какие показания даст кассир.

– Мне же Павлик через три дня нужно уже быть в институте сдавать материалы о летней практике.

– Ну, жить – то ты будешь по-прежнему адресу?

– Конечно.

На этом наше свидание закончилось. На третий день меня выпустили, чему поспособствовало два обстоятельства: во-первых, мой противник сбежал из больницы, спустился со второго этажа по простыне; во-вторых, за меня ходатайствовал главный врач ветлечебницы, где мой отец работал санитаром.

Я сразу, с забинтованной головой прибежал к Ларисе. Она была очень рада.

– Сейчас, Павлик, я собираю вещи, чтобы завтра с первой электричкой отбыть в Свердловск.

Она быстро поцеловала меня в щеку и бросилась в сени, хлопнув дверью. Все произошло, как в кино. Это был первый поцелуй, который давал мне надежду на дальнейшее продолжение отношений. Домой я шел отличном настроении боясь даже прикоснуться рукою к месту поцелуя. Этим приятным действием она облегчила мои страдания.

Надо отметить, что наш будущий брак не приветствовали с обоих сторон. Анна Артемьевна, моя будущая теща говорила дочери: «Он не только пьет, но и ещё хулиган. Надо тебе с таким мучиться».

Моя мама от одной из сотрудниц ветлечебницы получила информацию, что моя будущая теща пьет. Будущие золовки, мои сестры, твердили: «Она же рыжая!» И только отец говорил: «С лица воду не пить». В отношении Анны Артемьевны слова недоброжелателей были абсолютной ложью. Она никогда не выпивала более 50 грамм. У неё была такая стопка. А то, что мать – одиночка воспитывает четверых детей, об этом никто не задумался. Истиной надо считать утверждение моей будущей тещи об авторе. Вынужден признаться: характеристика точная, ибо ещё в школе был на учете в Детской комнате милиции. Все опасения матери Ларисы были обоснованными. Каждая мать хочет видеть свою дочь счастливой.

Не буду описывать почему и как у нас не состоялся брак зимою в Шале. В начале учебного года я дважды оперировался: вначале вырезали перегородку на носу, а затем через месяц провели операцию на правом ухе. Диагноз: эпимезотимпанит. Вернулся в Шалю. Начал подрабатывать. Конечно, встречался с Ларисой. Гуляли по аллеям поселка. Она заканчивала последний курс. Условие, что я должен закончить четвертый курс, прежде чем жениться осталось.

Осенью я уехал вновь на учебу, а Лариса по распределению в Серов. Вновь возобновился эпистолярный жанр. В январе сдал сессию, приехал на каникулы в Шалю. Приехала из Серова и Лариса, чтобы меня встретить и принесла по трескучему морозу мне на день рождения рубашку. К сожалению, меня дома не было. Вечером я побежал к дому тещи. Увы, опоздал: она уже уехала обратно.

Вновь уехал в Ленинград. Мы по-прежнему писали друг другу письма. Но в марте – месяце я совершил со студенческим другом дурной поступок: дебош в пьяном виде в общежитии. Отчислили. Ехать домой было стыдно. Решил завербоваться в Воркуту. Об этом решении сообщил Ларисе. Она изменила моё решение: приезжай в Серов и никаких северов.

Приехал в Серов. Устроился на работу в начале на завод, а затем перешел фельдшером на механический завод. Жили на квартире у одинокой старушки: тети Зои. Никаких близких отношений между нами не было. Свадьба была назначена на 3-е июня.

В апреле – месяце Лариса ездила на Пасху в Шалю. Вернувшись, заявила, что все родственники не верят, что у нас нет близости.

– Ну и пусть не верят…

– А к чему тогда наша с тобою подобная верность. Сегодня ночью ты получишь то, о чем мечтаешь. Ведь мечтаешь?

– Мечтаю, – сознался я.

С тех пор мы ежегодно, не посвящая никого отмечали этот день: одиннадцатое апреля. Это было нашей тайной.