Когда мы спрашивали Серджио, почему он не мог сотрудничать со следствием и благополучно вернуться к маме, он начинал безумно вращать глазами: «Вы что, не секете, что со мной сделают?» Точно так же он не распространялся об обстоятельствах ареста и его деятельности вообще: «Вы что, не секете» – и т. д. Все же, несмотря на дамоклов меч мафии над его головой, пару раз он намекал, что его заложили, и предателю уже если не капут, то пару мизинцев точно отрезали, что впоследствии наводило меня на мысль, что до ареста Серджио часто посещал дешевые кинотеатрики на Пьяцца Национале, которые крутили фильмы про якудзу.
Внешне Серджио выглядел как типичный «латинский любовник» из Голливуда. Густые черные кудряшки, большие глаза как оливки и вечная капризная гримаса на лице: «Что я, гордый римлянин из Париоли, делаю в этом месте с этими людишками?»
А еще он был обязан своим авторитетом тому, что все остальные были иностранцами и мало что знали о Риме и Италии вообще, так что он мог бесстрашно нести любую ахинею, по крайней мере, обо всем, что не выходило за пределы Рима. Дальше заходить он не решался, особенно с тех пор, как у нас побывал «транзитник» из Турина. Серджио любил разглагольствовать о том, какие северяне тупы-ы-ые; другим группам тоже доставалось, но особенно северянам. Туринец был постарше Серджио и выдал ему все, что он думал о «южных паразитах» и что он «ждет не дождется, когда Север выйдет из Италии и присоединится к Европе, а Юг может со всеми своими мафиями возвращаться в Африку, где ему самое место».
Серджио расстроился, но спорить не полез.
– Да ладно тебе… – Он помахал в духе «Что ты заводишься из-за ерунды».
Но на следующий день туринца не было, и Серджио немедленно бросился восстанавливать свою репутацию.
– Жалко мне этого мужика, – цедил он, щедро раздавая мамины шоколадки и виноград. – Нечего тут ему делать. Не выживет он. Я ведь почему не хотел связываться с ним? – Он понизил голос и кивнул на охранника в коридоре. – Все эти охранники – они мудаки-патриоты. Если бы они услышали, как он поливает Юг, он бы здесь дня не прожил. Они знают, что делать с северянами, которые много о себе думают. Здесь такие камеры есть… – прошептал он. – Я чуть не попал в такую. Когда они хотели из меня выбить фамилии. Только мои друзья снаружи, они объяснили кому надо, что это плохо кончится. Вендетта! Так что меня оставили в покое. Но я бы никому не пожелал попасть в такую камеру! Ты потом сам себя не узнаешь!
Он беспокойно вгляделся нам в лица, как бы проверяя, вернул ли он себе прежний статус.
– Да нормальный он мужик, туринец этот. Но в этом-то и дело, все эти миланцы-туринцы, они, может, и умные, но в Риме это не канает ни разу! Потому что мы, римляне, мы furbi, мы хитрые. – В качестве иллюстрации он подтянул вниз кожу под правым глазом. – Один на один, они без шансов. Они только и умеют, что вкалывать. Как немцы.
А уж немцы в табеле рангов Серджио были в самом низу. Они жили для своего тупого арбайта. Только самый тупой сицилианский овцеёб жаждал поехать в Германию работать на Мерседес-Бенц. Потом они все возвращались, потому что кто может выдержать эту немецкую еду? Серджио несло и несло…
Опять начинаю анализировать и переанализировать. А правильно ли мы его понимали? Итальянский язык достаточно легок для понимания, и Серджио, надо отметить, говорил на стандартном языке, без диалектных примочек. И все же – до какой степени его авторитет зиждился на потенциальном недопонимании? Скажем так: наверняка были случаи, когда один из нас мог бы ему возразить, но стеснялся из-за его лингвистического преимущества.
Сам Серджио вряд ли осознавал такие нюансы – он был законченный нарциссист, наши мысли и чувства были ему пофиг. Но вот что интересно: когда такой, в общем-то, засранец вдруг оказывается в позиции авторитета, связным с внешним миром и толкователем мира для группы иностранных придурков, которые были настолько глупы, чтобы оказаться за решеткой ни за что ни про что, по-моему, это была адекватная компенсация за траву, вино и хороший эспрессо, которых он был лишен в тюрьме. Я ушел, а он остался – не знаю, сколько он там провел в общей сложности, но допускаю, что у него остались вполне теплые воспоминания о РЧ, несмотря на бесконечное нытье о том, как все здесь ужасно, schifoso. По крайней мере, среди нас он был голова; на свободе он, скорее всего, был шестеркой.
***
С самого начала я твердо решил, что, как бы события ни развернулись, мой стакан был наполовину полон, и посему решил относиться к РЧ как очередной туристической достопримечательности. Особенно потому, что по грязи и заброшенности РЧ не уступала любому другому Форуму Вечного города. И вообще, разве из Петропавловской крепости не сделали исторический музей? После выхода я узнал, что РЧ была всего в семи минутах ходьбы от Ватикана и пяти – от Санта-Мария-ин-Трастевере, центра туристского района.
Читать дальше