Анна Мурадова - Земноводное в кармане, или Сумасбродные похождения Лилит Ханум, женщины, любящей приключения и не признающей ограничений, да не станет она образцом для подражания

Я жил как дышал – порывисто и вдохновенно. Я объездил полсвета в поисках приключений. Мне случалось ночевать под открытым небом и под роскошным балдахином дворцовой спальни. Бывало, я голодал, а бывало – смаковал яства, коим нет цены. Я носил и парчу, и лохмотья. Мои туфли топтали землю Финистера и Месопотамии; моя слава гремела от Урмии до Ольстера. Я изъяснялся с жителями десятков стран на их родных языках. Я откидывал покрывала с лиц первых красавиц мира, и они прощались со мной, заламывая руки и спрашивая со слезами: «Увижу ли я тебя еще раз, о возлюбленный?» Я слышал грохот пушек и стоны любви, воркование горлиц и скрежет металла, и все это звучало для меня как дивная музыка божественного оркестра, именуемого Жизнью. Великая Жизнь, которую я люблю и которой я беспрерывно наслаждаюсь!

Так напишет о себе мужчина, и все будут им восхищаться, даже если он изрядно приврал. Но не дай бог изложить такое женщине, даже если все это происходило с ней на самом деле. А уж написать: «Я развязывала галстуки на шеях первых красавцев мира» – это верх неприличия, даже если скромно умолчать о том, во что переходили все эти встречи без галстуков. О женщине всегда подумают плохо там, где мужчину похвалят. Ну вот представьте себе, кто-то похвастается: «Я сбежал из пиратского плена!» Ах какой смелый, скажут люди, ах какой стойкий! А какими словами встретят женщину, сбежавшую из пиратского плена? Сразу брезгливо отвернутся: «Знаем мы, что с тобой там делали!» Хотя всякий, кто хоть раз побывал в пиратском плену, знает, что порой с мужчинами унижения ради пираты проделывают все то же самое. Но мужчина все равно молодец.

Именно поэтому я, Лилит, дочь почтенных родителей, на коленях умолявших меня никогда не называть в моих нетленках их имен и не марать фамилию упоминанием ее здесь, начинаю этот рассказ в третий день месяца Таммуза 6768 года от сотворения мира с полным пониманием того, какими словами меня обзовут мои родственники. Впрочем, все родственники давно уже отреклись от меня и стараются даже не упоминать в разговоре, как не упоминают мрачного ночного демона, именем которого сами же меня и назвали. Ибо нет большего позора для моей благонравной семьи, чем женщина, занимающаяся искусством и наукой вместо того, чтобы стряпать, мыть и чистить, подрывающая устои, сеющая панику среди азербайджанских банщиков и смеющаяся над ханжами.

Что ж, позорить честь семьи – так позорить. Терять уже нечего. Мне 45 лет, возраст, когда на смену юношеской пылкости приходят зрелый расчет и здравый смысл, порождение опыта. С точки зрения многих женщин, это грустный возраст. Про сорокапятилетних больше не слагают стихи, не пишут романы, не снимают мелодрамы. Героиня должна быть юной, стройной, звонкой, гибкой и легкой. Если же у тебя фигура как у Родины-матери и рельефная мускулатура, если под твоей тяжестью жалобно поскрипывает стремянка, когда ты собираешь в своем саду урожай, – все, ты уже не героиня. Ты – опереточная мама невесты, комический персонаж. Про тебя сочинят не сонеты, а анекдоты. Что лично меня вполне устраивает, потому что анекдоты я люблю больше. Они намного короче и интереснее, правда, Генрих?

– Ква, – согласился Генрих, поправляя корону. – Что наша жизнь? Сплошной анекдот. Наливай!

И Лилит Ханум налила себе еще белого вина.

Они коротали ночь в стамбульском аэропорту, потому что рейс, как это часто бывает, задержали. Позади был обычный день: спешный завтрак в Финистере, романтический обед с милым молодым человеком в Париже, ужин на высоте 10 000 метров над землей. Все это время Генрих дремал, как всякое порядочное земноводное, а к вечеру проснулся. Он умудрился пропустить самое интересное: посадку в скоростной поезд «Кемпер – Париж» без билета и объяснение с контролером, который, конечно же, проникся к Лилит симпатией и пустил ее на случайно освободившееся место.

Утром Лилит Ханум пришлось встать рано и, как обычно, перед тем, как открыть глаза, попытаться ответить себе на несколько вопросов: «В каком городе какой страны я нахожусь? Надо ли вскакивать и куда-то ехать, или можно еще поваляться? Что наша жизнь и зачем я в этом мире?» Проще всего было ответить на третий вопрос, так как Лилит обычно засыпала очень крепко и к утру совершенно не помнила, сколько всего успело произойти за минувший день и куда она успела переместиться. Найдя ответы на первые два, нужно было осторожно удостовериться, нет ли в постели кого-нибудь еще. В жизни бывало всякое, например, однажды в кровать к героине нашей повести залетела летучая мышь. История эта не относится к разряду тех, что заставляют трепетать сердца читателей, но мышь изрядно взволновалась, будучи поймана и с позором изгнана из спальни. Обнаружить рядом с собой красивого мужчину без галстука бывало куда приятнее, к тому же это означало, что есть кому приготовить завтрак. На сей раз в кровати обнаружилась коллега, с которой Лилит Ханум делила гостиничный номер из соображений экономии. Тоже неплохо: с ней было интересно поговорить, и она не храпела.