Когда-то Катя любила свою работу, по крайней мере, она не вызывала такого отторжения. Писатели были интеллигентные, нищие, благодарные. Объем работы тоже радовал и давал возможность творить. Сегодня писателем может стать каждый – были бы деньги. Ленский-Писько из таких. А еще он не интеллигентный и не благодарный. Работать с его рукописью было муторно и неинтересно. Все бы можно было стерпеть, подстраиваясь под графики и дедлайны. Но если великий Ленский-Писько жалуется на редактора, который слишком хорошо (задействуя все свои ресурсы) выполняет работу… Что тут можно сказать? Здоровья вам, Игорь Кириллович. И собственного издательства – от всей души!!!
Пытаясь сохранить смысл романа, написанного в стиле «У нас Пушок. Наш Пушок мал», Катя пришла домой обессиленная. Томас, как всегда, встречал хозяйку, как будто она вернулась из кругосветного путешествия. Хорошо ему – он не работает редактором. «У нас Томик. Наш Томик мал» – тьфу ты, господи! Гулять! Скорее на воздух, пускай ножки учатся шагать, кровообращение налаживается, а Томик помечтает, что если бы он был бездомной собакой, то смог бы гулять сколько влезет. И все бы его кормили за милую мордаху, а на ночь запускали бы в подъезд на подстилку из старой норки.
Два часа спустя, поджав ноги в старом кресле, Катя набрала номер своей лучшей подруги Жанны. С Жанкой они дружат с седьмого класса. Вместе делали домашку, вместе пробовали родительское вино (если отлить немного вина из бутылки и долить воды – никто ничего не заметит). Вместе прогуливали (Катя всегда умела найти нужные слова, если Жанна долго решалась). Вместе мечтали, влюблялись, поддерживали друг друга, обижались друг на друга. Короче, все, как у людей. Однажды поругались на долгих три месяца, во время которых Жанна успела встретить любовь всей своей жизни и собраться замуж. В принципе, приглашение на свадьбу и помирило подруг. А еще Катя была крёстной двух дочек Жанны. Одно омрачало дружбу – расстояние. Катя вышла замуж за москвича и уехала из Самары. А вот Жанка осталась в Самаре. Но прогресс помог подругам не потерять связь.
– Жан, я хочу тебе пожаловаться на издательство, – начала Катя.
– Давай. Опять ты на передовой по работе с гениями?
– Это точно… – Катя открыла рот, чтобы как следует прополоскать Ленского-Писько, но неожиданно услышала на заднем фоне звонкий голосок шестилетней дочки Жанны.
– Листопад, Листопад!
Птицы желтые летят…
Может, и не птицы это
Собрались в далекий путь?
Может, это
Просто лето
Улетает отдохнуть?
Отдохнет,
Сил наберется
И обратно к нам
Вернется!
Катя слушала девочку, Жанна, по-видимому, тоже.
– Боже мой, ну что за прелестный ребенок! – не удержалась Катя. – Это в саду очередное выступление или вы дома между делом с осенью прощаетесь?
– В саду, конечно, – хмыкнула Жанна. – Для домашних выступлений мы еще в здравом уме. Ты не представляешь – три раза Эльке прочитала стих, и она выучила. Не, ну что за дети пошли? Все запоминают! Я тоже так хочу, чтобы меня шеф вызвал, задачи продиктовал, а я все запомнила. Села годовой отчет делать и как стишок – ррраз!
Они еще немного поболтали – жаловаться Кате расхотелось. Какой в этом смысл? Вон у подруги младшей дочке Эле шесть лет, старшая в этом году школу оканчивает. И проблем тоже полно – от найма репетиторов для старшей до сдачи денег на выпускной (обеим, кстати). С младшей тоже нужно заниматься – одна со школой попрощается, вторая поздоровается. Всем уделяй внимание, занимайся, помогай, развивай. Катя налила горячий чай на кухне и представила, если бы у нее были дети. Почему-то выглядело это не проблемно, и репетиторов она бы искала хороших. Чтобы ее ребенок поступил туда, куда хотел. Честно-пречестно – они бы заранее обсуждали профессию, думали бы не только о заработке, но и о душе, и о радости, которую эта профессия может принести. И стихи она бы с младшим ребенком тоже обязательно бы учила. Выбирали бы самое трогательное, самое лучшее. И в голову Кате забрело стихотворение Эммы Мошковской, которое она помнила наизусть.
Плакали ночью
Желтые клены.
Вспомнили клены,
Как были зелены.
С желтой березы
Тоже капало.
Значит, береза тоже
Плакала…
Вдруг в дверь позвонили, и Катя от неожиданности пролила чай.
Катя готова была увидеть соседку Таисию Николаевну, сантехника Львовича (ничего, что почти восемь вечера?), цыган, в конце концов. Но на пороге стояла родная сестра Ира. И, судя по объемной сумке, она явно приехала из Самары не чаю попить.
Читать дальше