Антон Безмолитвенный - Ресакрализация. Фантастический роман с элементами трансцендентной эротики

И вот он на земле и со всех ног несется к Ритуальному Камню, который уже виднеется далеко впереди в рассеянном свете, исходящем от люминесцентных грибов и мха. Обманчивом свете, вкрадчиво утаивающем свете. В котором так легко не заметить нить, натянутую между камнями почти по самой земле…

После этого воспоминания были отрывочными и смазанными, но яркими – как в страшном сне. Боль в ноге – споткнувшись, он летит, бесконечно долго летит, буквально прирастая взглядом к Камню, который так близко… Светлячка ему все-таки удалось спасти. При падении он преодолел инстинктивное желание выставить вперед руки – и тело приняло на себя удар о землю, а рука, выброшенная вверх, продолжала сжимать драгоценный трофей.

Следующий образ – искаженное яростью лицо Гвэ, нависающего над ним, сокрушительные удары ногами в живот и по голове. Гвэ отобрал светлячка и насколько мог быстро затрусил к Ритуальному Камню.

Преодолевая боль, поднялся и Тобин, ковыляя следом.

«Вождь!» – пронеслась в голове мысль. Вождь Ашар стоял совсем близко и все видел. Разумеется, сейчас он вмешается и прекратит это, воздав по заслугам коварному предателю. Тобин громко крикнул, привлекая внимание. Никакой реакции. Время шло, скособоченная фигурка Гвэ приближалась к конечной точке – и ничего не происходило. Вождь безмолвствовал. Наконец, раздался звук открываемой клетки и победные выкрики. Выкрики, чествующие другого – не его. Все было кончено…

Тяжело отдуваясь, подоспел Хорра со своим светлячком. Тобин наскоро переглянулся с ним – и отвел глаза от пронзительного взгляда друга. Безумный стыд охватил его. Он чувствовал себя безъязыким, вопли негодования по поводу вероломства Гвэ застряли комом в горле. Ничего не изменить. Ясно, что вождю не нужны его оправдания. Быть в шаге от победы и так бездарно проиграть! Теперь оставалось только склонить голову и покорно ждать решения…

Ашар поднял руку. Все разговоры и перешептывания воинов вокруг затихли.

Затем рука опустилась на плечо сияющего от счастья Гвэ – и вождь провозгласил его новый статус: «Личный охранник!»

Ликующие возгласы воинов, стоящих рядом, были ответом. Гвэ давно ждали в сообществе охранников. Ведь он был сыном одного из них. Похоже, именно отец надоумил его протянуть нить между камнями.

Вождь снова поднял руку и указал на Хорра. «Собиратель грибов!» – провозгласил он.

Молчание было ему ответом. Никто не нарушал тишину. По лицу самого Хорра невозможно было понять, что он чувствует. Обычно за второе место давали более престижный статус.

Внутри у Тобина все обмерло. Неужели его статус – третий? И сейчас он станет прорывателем ходов на всю оставшуюся жизнь?

По рядам воинов пробежал легкий гул. Позже Тобин узнал, что вызван он был доставленным известием о том, что скончался старый ныряльщик Племени.

Ашар поднял руку в третий раз. Неожиданно темной тенью отделившаяся от стены шаманка Племени Наллика подошла к нему и шепнула что-то на ухо.

Вождь послушал, кивнул головой, направил палец на Тобина и в свойственной ему манере неспешно изрек: «ныряльщик»!

Тобин стоял, опустошенный и дезориентированный. Он не знал, что ему делать, куда идти, как ощущать себя. Самообвинение и самооправдание сплелись внутри в один противоречивый клубок со злостью, разочарованием, отчаянием и – радостью.

Он презирал корявого и недалекого Гвэ, за счет подлости ставшего на его глазах воином и вошедшего в личную охрану вождя, в то же время осознавая, что тот просто делал все, что было в его силах, следуя наущениям своего отца. Горечь и обида на вождя и весь мир за несправедливость затопили его внутренний горизонт. Разве он достоин статуса личного охранника вождя меньше, чем Гвэ? Он быстрее, сильнее, выше, умнее. Впрочем, насчет последнего возникали некоторые сомнения, если даже медлительному толстяку удалось перехитрить его. Как можно было так нелепо попасться? Что ему стоило смотреть внимательнее под ноги? И Тобин представлял в сотый раз, как перепрыгивает ненавистную нить и победоносно преодолевает оставшееся до Камня расстояние. Но почему же вождь не остановил состязание, ведь он видел, как подло и бесчестно Гвэ обошелся с ним? Как можно оставаться равнодушным, наблюдая за тем, как избивают ногами беспомощно лежащего на земле члена его Племени? Разве не исчезает, не теряется при этом сам смысл состязания: отобрать самого быстрого, ловкого, смелого и проворного? Кто же такой вождь после этого? С другой стороны, именно вождь дал ему статус ныряльщика, хотя дело вполне могло закончиться отправкой в шахты – и пожизненным рабством в качестве прорывателя. Или это Наллика помогла смягчить приговор? Хотя, кто знает, возможно, она даже сделала приговор более суровым. Но куда уж суровее? Неужели он, добывший светлячка, менее достоин, чем какой-нибудь Гвэ?..