Эдвард Стоянов (Исидор) - Феномен памяти. Открытие

Сомнения

А потом он поехал туда, один. Нашёл то самое место, в том самом лесу, на своей малой родине. Среди стоявших на том же месте потолстевших стволов деревьев выкопал могилу, спрятал оружие и вернулся за Витей. Всё, после долгих колебаний решение принято. Место готово. День отъезда «на охоту» в родные места оговорен. Но! Чем ближе долгожданный день, тем больше сомнений: «А могу ли я убить, познав Бога? Правильно ли я во всём разобрался? Потом ведь поздно будет! Если есть сомнения, значит, не всё правильно скумекал». Таким образом, открывшийся второй слой ещё более страшного душевного конфликта грозил раздавить Дмитрия новой депрессией. Уже и вера есть, и цель, и товарищи. Вот всё на своих местах! Но старое, до-московское состояние схватит за горло и не отпустит, а что если его новая жизнь здесь – ещё большая ложь? Что если он испоганит собой мир Бога, став хуже Вити. А впереди ничего нет, только пустота, которой тоже нет. Дмитрий чувствует возможные последствия намеченных событий. Глубоко в подсознании понимает причину этих сомнений, но решить их он не в силах. Поэтому интуитивно запрещает себе думать об этом, отгоняя сомнения. Ах, если бы всё так просто решалось. День отъезда приближался, а усилия по недуманию об этом сами превращались в мысли, которые, в свою очередь, тоже надо было гнать таким же способом… опять по кругу… В общем, он у черты. Отсюда острое желание пустить в себя кого-нибудь со стороны. Вот тут-то, через знакомых и попадается Дмитрию человек погружающий людей в прошлые жизни. Последнее обстоятельство особенно подкупает кришнаита. И вот, Дима перед отъездом у меня, на приёме.

Переход

Всё вышеописанное, медиум рассказывал в течение почти трёх часов. Настало время гипнотической регрессии в прошлую жизнь. Внешне это выглядит следующим образом: медиум лежит на кушетке с закрытыми глазами. У изголовья в глубоком кресле сидит психолог. Спокойным, почти без выражения голосом произносит необходимый для изменения сознания медиума текст. Введение длится минут двадцать и плавно переходит в разговор о видениях, поднимающихся из глубин подсознания.

Сначала медиуму являются сюрреалистические образы. Густой туман, будто он в облаке. В нескольких метрах от мысленного взора виден современный военный ботинок очень большего размера, с шипованной подошвой. Из него видна волосатая голень мощной ноги, которая выше колена скрывается в этом тумане. Через некоторое время образ меняется. Подошва всё того же ботинка. Вид из-подо льда, на котором тот стоит. Подошва так близка, что если не лёд, то ботинок встанет прямо на лицо. Мысленный взор медиума начинает двигаться вдоль льда. Протектор и шипы ботинка остаются на месте, а через лёд начинают проглядываться зимнее синее небо с сияющими солнечным светом нежными облаками. Однако ботинок высоко поднимается и мощно бьёт подошвой в лёд перед лицом (если можно так выразиться). Дмитрий в реальности дёргается. Лёд незыблем. Он непреодолимая преграда для шипованного колосса. Зато куда бы ни двигался мысленный взор Дмитрия, ботинок поднимался и немыслимой массой бил в лёд, пытаясь его проломить и раздавить, наконец, того, кто пытается смотреть на небо. Далее образ меняется. Теперь медиум видит стол. На столе лежит фужер. Вокруг него медленно растекается красная жидкость. Помещение без окон. Освещено огнём горящего камина. Дмитрий видит себя из той жизни со стороны: парик, камзол, чулки, туфли. Тоже очень высокий и худощавый. Лицо грубое, угловатое. Горбатый нос и тонкие губы. Рассматривая черты того своего лица, безразлично восклицает: «Ну и рожа!» Теперь взгляд его на двери. Она массивная. Ручки нет. Видимо, заперта снаружи. Зато есть маленькое закрытое окошечко – «кормушка», так хорошо знакомая бывшему зэку в реальной жизни. Вот с этого момента за визуальными образами из памяти поднимается их смысл – он начинает понимать, что находится в камере. Причём в камере для высокопоставленных персон. Затем приходит понимание причины его здесь нахождения – «арестован за неуважение к суду».

Психолог:

– Кто вы?

Человек типично криминальный, ненавидящий противоположную сторону, отвечает по слогам:

– Про-ку-рор.

Медиум осознаёт, что это Европа, 1730 год. Его имя – Мартин.

– В городе, где я назначен прокурором, всем заправляет один мафиозный человек. Ему принадлежит город. Подсудимого, которого я обвиняю, пытается вытащить этот человек. Все в суде или куплены, или должны ему. Один прокурор – в моём лице, как кость в горле, обвиняет подсудимого безапелляционно и неопровержимо.