Андрей Костров - 9х18

Мне тогда было 16 лет. Я приехал в Петербург, чтобы поступить в физкультурный техникум – легендарное учебное заведение, в котором готовили учителей физической культуры, славящееся своими преподавателями, духом советского воспитания и советского спорта. Мы поселились со старшим братом в поселке, что на Карельском перешейке в сорока минутах на электричке от Питера. Снимали там маленький домик. Брат устроился работать по контракту в армию, а моя цель была получить образование и закрепиться в городе. Спортивный техникум был моей надеждой, моим островком, на котором можно соорудить свой маленький кораблик и отправиться в путь к большой жизни. Кроме спорта, я делать ничего не умел, да и не хотел, как выяснилось.

А куда я еще мог поступить, как не на физрука и тренера? А куда он, мой старший брат, мог еще пойти работать, как не по контракту в армию? Мы приехали в большой город, чтобы построить свою жизнь в цивилизованном обществе. Мы хотели пробиться в люди, как у нас говорят, чтобы не сгинуть, не промотать свою молодость напрасно там – в эпицентрах национальной катастрофы: деревнях и селах, когда-то самых прекрасных и самых благодатных местах на всей Земле. А теперь по какой-то злой воле превратившихся из островков счастья в пепелища холодной войны. Войны, в которой мы проиграли.

Да, это было время, когда большая страна оказалась втянута в хаос, совершив очередную революцию, в очередной раз развернувшаяся на 180 градусов; в очередной раз страна поменяла вектор, предав свои идеалы, свою веру; в очередной раз сломала себе судьбу, разбилась, как «Титаник» о льды, втащив за собой наши маленькие судьбы в мрак темного океана хаоса. Такая была действительность 90-х, в которых формировалась моя молодость, – время отчаяния, разрухи и массового сумасшествия.

Спорт – это единственное, что мы уважали и любили в те лихие времена. В то темное время любой пацан мог любить и уважать только спорт, дававший нам силу и навыки жить. Спорт и друзья – вот что было нашей единственной ценностью. Там, где ценились только грубость и наглость, где законы и правила, регулирующие человеческую жизнь, потеряли свою силу, было необходимо уметь действовать сообща. Одному не выжить в такие времена. Сплочение и физическая сила – вот что было нашей верой, идеей! Но ценности наши, сами по себе добрые и светлые, действовали чаще в обратном направлении. Во времена смут святое и доброе, призванное созидать и облагораживать, начинает вдруг разрушать все на своем пути. Любовь, дружба, семья, дети – начала созидающие, добрые становятся в кризисные времена плацдармом для падения человека в пропасть: в семьях пьянство, любовь превращается пошлость. Дети вообще не нужны в такие времена. Они становятся преградой к наживе и удовлетворению страстей. С детьми труднее выживать. Мешают, как и совесть человеческая, жить взрослому миру порочной жизнью. Дети и есть совесть человечества. Друзья – тоже в своей основе явление созидательное – в моменты смуты действуют в обратном направлении: помогают коллективно маршировать в ад. Одному скучно идти в адскую бездну, да и не по силам, порой страшно. А с друзьями все нипочем. Многих отчаянных этот «дружный марш» погубил и искалечил. Да, друзья в этом мире – особая стать. Это всегда веселая компания, с которой так легко совершать безрассудные поступки.

Спорт давал нам силы и дерзость, делал нас способными бить наотмашь; побеждать в нескончаемых уличных драках и передрягах. Спорт давал нам цель в жизни, возможность совершенствоваться, развиваться. О, если бы мы только умели использовать все эти силы во благо! Не имея опыта выживать в условиях тонущего корабля-страны, мы своими открытыми сердцами вводили себя порой в унисон и такт этой разрушающий силы, доверчиво сменив вектор с направления борьбы за жизнь к свету, добру, к берегу в сторону самоистязания, саморазрушения. В 90-е годы наша страна была тонущим кораблем, превратилась в палача наших судеб; она приносила наши доверчивые сердца в жертву каким-то неведомым монстрам-богам. И сама была жертвой палачей, которые губят судьбы людей масштабами целых цивилизаций и планет.

Столько загубленных судеб! Столько поломанных жизней на этих кривых и болотистых дорогах! Столько молодых прекрасных душ пропало в этих безднах.

Господи, спаси нас всех от этих черных дыр нашей судьбы – страны. И открой нам добрые пути честной и славной жизни.

Отчаявшись меня перевоспитать, родители отправили в Петербург. Питер – это центр мировой культуры, островок жизни, куда нас свозили из псковских и новгородских глубинок для просвещения и спасения от разлагающей обстановки провинциальных поселений и городков. Мы сами никуда бы и не поехали. Это заслуга наших родителей, конечно.