Иван Царицын - Близкое-далёкое

– Очень интересно, – все эти трупы, какие-то кости, раскопки, уголовные дела, всё это ужасно напрягало. «Ладно, я не буду заводиться», – подумал Валя так, словно делал одолжение Бушуеву. И ещё подумал: «А если найти череп и забрать себе, из него потом можно будет вино пить, как в фильмах?». Но вслух не сказал.

Поместился Валя на заднем сиденье, поперёк которого, упираясь одним концом в заднее стекло, а другим в ручку переключения передач, лежали костыли. Попытался закинуть ногу на ногу, но тесно оказалось. Бушуев лихачил на дороге. С трассы свернули, проехали железнодорожный переезд. Запорожец поехал по кочкам и ямам среди строгих сосен. Выехал на поляну, где громоздились навалы выкопанной болотно-коричневой земли, вокруг сновали три поисковика с лопатами и кирками. Бушуев полез из запорожца, от натуги лицо его раздулось, он выкарабкался, пыхтя через ноздри.

– Где этот чёртов инвалид? – подскочил мужик с огромным вывалившимся животом. С седых его волос обильно тёк пот и блестел в густой щетине. Оторвался мужик от раскопок, и летний тугой ветер сушил сальное тело и пропитанную потом одежду на теле.

Бушуев и мужик обнялись, похлопали друг друга по плечам. Обнимались тепло и хлопали по-дружески.

– Андрюша Вознесенский, – представил Бушуев своего друга. – Руководит всеми поисковиками в Севастополе. А это наш фотограф на сегодня.

– Здравствуй, – Вознесенский протянул для приветствия руку. – Это хорошо, фотограф нам нужен.

Руководитель поисковиков Вале понравился. Голос у руководителя убаюкивающий, ласковый. И Бушуев на него глядел с нежностью, и неожиданно было видеть нежность в глазах Бушуева. На мгновение Валя и забыл о своём негодовании. Вознесенский помог встать Бушуеву на костыли. Один из поисковиков взбежал на кучу выкопанного грунта и как человек, считающий себя вправе быть здесь хозяином, рассматривал прибывшего фотографа.

– Витя Кочубей, наш товарищ, – указал на поисковика Вознесенский.

В армейских штанах и тяжёлых берцах, голый по пояс, со слипшимся от пота пучком чёрных волос на груди – в облике Витьки Кочубея было что-то бунтарско-махновское. Рядом взобрался другой поисковик. Этот – кожа да кости. Убогий и тщедушный, он походил на переростка.

– Юра, другой наш товарищ.

– Чей молодец? – спросил Юра.

Валя уловил неприветливые нотки в его тоне и почувствовал внутреннюю отчуждённость от этих людей. В мужицких лицах поисковиков, прокопчённых дымом костров, чудились варварские черты.

– Чьи, чьи, все свои, – отозвался Бушуев и подмигнул Вале. – Мы зовём его между собой Юра Бухенвальд.

Валя оглядел костлявую фигуру поисковика Юры и поморщился. Слово «Бухенвальд» тронуло в сердце Трухова что-то неприятное, брезгливое и, главное, запретное. Ну не скажет так цивилизованный человек, не скажет.

– Это 851-я зенитная батарея, – проговорил Вознесенский. – Здесь 17 июля 1942 года произошёл последний бой Второй обороны Севастополя. Вот два оружейных дворика, в один угодила авиабомба. Отсюда, отсюда и вот так идут траншеи. Место не изучено, может попасться всё что угодно.

– Если найдём немецкую каску, тут же экспроприируем ко мне в музей, – разрезал речь Вознесенского звонкий голос Кочубея.

– Про каску ничего уверенно говорить не буду, а вот то, что где-то здесь лежат защитники Севастополя, это скажу. Бои здесь были страшные, немцы потом всю батарею обработали хлорной известью, от того ничего на этом пяточке не растёт.

– Я в Москве на Измайловском чуть было не купил финскую, – рассказывал Кочубей, почти уткнувшись Юре в ухо. – Но вовремя остановился, вроде немецкая, а присмотришься – не то, совсем не то.

– Вот тут у нас некоторые находки.

Под камнем аккуратной кучкой лежали дырявые, почти рассыпавшиеся чёрные гильзы, массивные осколки, поросшее ржавчиной перекрученное железо и сгнивший фильтр противогаза. Валя сфотографировал находки.

– А там нашли останки, – Вознесенский подвёл Трухова ко второму оружейному дворику, – пока вырыли только кости таза и ещё огромную бедренную кость лошади, видимо обоз накрыло.

Валя заглянул в яму, и земля на дне показалась ему сырой, намешанной и такой, будто в ней можно увязнуть. И где-то там, в глубине лежали человеческие кости, которые будут доставать. От такого могло сделаться дурно.

Кочубей и Юра спрыгнули на дно ямы, и через мгновение наружу полетели клочья земли. Вознесенский рядом долбил киркой суровый крымский грунт. Бушуев строго следил за работой. Валя наводил объектив то на лопату, то на кирку, и снимки у него получались смазанные. Он отошёл подальше от раскопок, сел на корточки, достал из портфеля хот-дог.