Владимир Кулик - Интервью с Ксенией Ольховой, участницей Варшавского восстания, узницей лагерей - Прушков, Освенцим, Нойенгамме

Конечно, в этом помогал мамин работодатель.

Что имеется в виду – «белошвейка»?

Мама шила рубашки, костюмы. Но больше рубашки. Ей доверяли самые ценные заказы.

А Людвике сколько лет?

Она была на год старше. Она родилась 5 января 1929 года, а я 5 февраля 1930 года. У нас год разница.

Получается, она пошла в школу на год раньше?

Да, она на год раньше пошла. Тогда нянечка была у нас еще молодая, и она водила нас, потому что мама была на работе. Она у нас была как член семьи, а своей у нее не было.

Она помогала убирать, готовить?

Она помогала готовить и делать все остальное.

Скажите, мы с трудом представляем те времена, насколько сложная была жизнь, насколько была нужда? Какое питание было, достаточное ли?

Мы не ощущали недостатка в питании. Жили нормально и выезжали на лето, на дачу.

Вы оказались во время начала войны на даче? То есть у вас еще дача была?

Дача была нашей родственницы. У нее хороший дом был. У мамы не было дачи, и мы каждый год ездили к родственнице на дачу.

Это где-то под Варшавой?

Недалеко от Варшавы.

Каким транспортом туда добирались?

Мы ездили поездом. Поэтому мы не могли вернуться домой в 1939 году, поезда не ходили. Немцы везли танки, машины, технику.

Понятно, нужды не было, то есть мама была профессионалом в своем деле, ее заработка хватало, чтобы кормить, одевать двоих детей. Вы помните довоенную Варшаву? Может быть, какие-то кинотеатры были или парки?

Парки, да. Мы ходили в парк Лазенки. Но больше мы играли с детьми на улице.

Много время проводили? Это двор был?

Да, был большой двор, и мы выходили на улицу Желязну и Сребрну, которые рядом. Много было знакомых детей. Мы собирались. Тогда не было ни телевидения, ничего не было, а общаться надо было. Мы собирались. Сразу уроки сделаем и на улицу.

Улицу Вы назвали, а помните номер дома?

Паньская 88.

Этот дом сейчас сохранился?

Нет. Мы до пятидесяти шести лет не могли выезжать. Мы были невыездные.

До пятидесяти шести лет или до 56 года?

Я помню, когда был распад Советского Союза, приехал Ярузельский на кладбище, где расстрелы были.

Катынь?

Да, Катынь. Нас тоже туда позвали. Это было в начале девяностых. Мы туда поехали в первый раз. И ему сказали, что здесь две женщины польки-варшавянки, которые принимали участие в Варшавском восстании. Такая жизнь, выехать не могут. Я рассказывала об этом, на глазах расстреляны были все наши родственники, которые жили там – тети, два брата. Мы их не искали, потому что они были расстреляны на наших глазах. Мы видели это все. Мы просто прятались. Почему мы остались живы.

Да, мы еще хронологически вернемся к этому.

Когда война началась в 1939-м году, жизнь поменялась. Поменялась, потому что немцы уже стали следить. Мама нас боялась выпускать на улицу.

После бомбежек боевые действия были в городе?

Мы были до зимы на даче. Мы не могли выехать, потому что не ходили гражданские поезда. Немцы все время везли солдат, военную технику. Все везли до Варшавы. Единственное, мы могли поехать только зимой, когда стали ходить поезда… Я рассказывала, как мы впервые увидели расстрелы.

На даче?

Да. Когда немцы оккупировали, по-видимому, эти немцы были проездные. Они заехали на мотоциклах и стали загонять всех и детей и взрослых на второй этаж. Дом был двухэтажный. Немцы стали пить и праздновать, что они зашли в Польшу.

Вас согнали на второй этаж?

Не только нас, там еще были маленькие дети. Я не знаю, каким образом они туда попали, возможно, знакомые тети. Немцы стали пить, петь и допились до того, что стали спускать маленьких детей, ставили у стены и как мишени расстреливать.

Прямо в самих детей?

Да… Мы убежали. Мы были постарше немножко. Был снег, и мы стали прыгать с окна, со второго этажа. Дом был невысокий, деревянный. И в снег, стали бежать. Немцы по нам тоже стали стрелять, но нас спасли местные жители. Детей потом похоронили.

То есть несколько детей убили? Вы слышали.

Да убили. Мы видели этих детей.

Сам расстрел или убитых?

Мы убитых увидели. Сам расстрел мы не видели… нам сказали: «Бегите!» Они потом опять начали стрелять.

Те, кто расстреливал, это какие войска были? ( В.А .)

Я не знаю. На следующий день приехали из гестапо и их ( прим. : немецких солдат) всех забрали. Они не имели права этого делать, потому что только началась война. Это они уже по пьянке. Их забрали всех.