Андрей Гамоцкий - Ковидики

Босс замолчал и ехидно осклабился. В конференц-зале стояла гробовая тишина.

Миролюбиво хихикнув, босс отступил от кресла и медленно, вальяжно ступая, направился вдоль овального стола. Там бездвижно сидели все, кого он собрал.

– Людмила, – кошачьим голоском замурлыкал босс пиар-директору, склонившись над изголовьем ее кресла. – Начнем с вас. Наш последний корпоратив припоминаете? Нет? А я отлично припоминаю. Вы, оказывается, еще та поблядушка, Людмила. Ладно Петя, у него мозгов, как у муравьеда. Но как вы не сообразили дверь в туалете закрыть? Жаль, я самолично не застал этого. Говорят, вы так чмокали его причиндалом, будто помидорами объедались. Нехорошо, очень нехорошо. А с тебя, Петя, спрос, конечно, малый.

Босс убрал лукавую ухмылочку и брезгливо взглянул через овальный стол.

– Я знал, что ты тормоз. Это видно по успеваемости твоего отдела. Но ты, оказывается, к тому же и полнейший кретин. Ты вообще в курсе, что твоя прибацанная женушка на короткой ноге с моей секретаршей? Которая, между прочим, первое радио в городе. А то, как ты на новогоднем корпоративе, чмо пьяное, норовил ей в курилке палец в жопу засунуть – помнишь? Она зуб на тебя имеет. Но это, я полагаю, не отвернуло тебя от желания загнать Людмиле за щеку. Но ведь есть и другой подводный камень. У Людмилы, нашей милейшей губатенькой строчилы, кстати, губы отвратно сделаны, так и хочется их иглой проколоть, – так вот, у Людмилы ведь есть еще в домашнем загоне очень ревнивый и непредсказуемый муж. Он владелец ресторана на Подоле. А в связи с карантином – злючий владелец ресторана. Сечешь, Петюня? Два плюс два сложишь? Прикидываешь, какой пашот он может с твоих яиц приготовить?

Босс рывком отдернулся от кресла пиар-директора. Никто не проронил ни слова. Прицокивая и заложив руки за спину, босс ступал по мягкому ворсу ковра, задумчиво смотря под ноги.

В зале повисла черная тишина.

Босс внезапно остановился, будто вспомнил что-то, и спокойно заметил:

– Ну, с тобой, Вадимович, разговор короткий. Ты жалкий мудак.

Вадимович, как и все, воды в рот набрал.

– Уверен, ты сам это знаешь. Или, по крайней мере, догадываешься. Или просто чуешь. Какой бы ты ни был мудак, чуйка у тебя не барахлит.

Кресло под Вадимовичем скрипнуло. Это босс, подойдя вплотную, примостился кряжистым задом на краешек стола и задел коленом кресло.

Он долго и с укором смотрел на Вадимовича.

– Не того ты поля ягода, понял, чучело пресное? – назидательно, с нотками злости в голосе, сказал босс. – Закорефаниться хотел? На рыбалку набивался? В гости зазывал? А что, может, еще и дочь свою шлюшную под меня положишь? Может, прямо сейчас уже штаны мне приспустить, чтоб очечко вылизал? Твое счастье, что я человек воспитанный и интеллигентный. Но зачем меня изводить дружбой своей? Не моя ты компания. Ты – тупой баран с провинции, запомни это. Чтоб впредь мы к этой теме не возвращались. Иначе выгоню, как собаку паршивую.

Строго кивнув, босс валко сполз со стола. Тут же, взглянув в сторону, с острым раздражением махнул рукой.

– С тобой, жирная завистливая корова, вообще не хочу разговаривать. Небось каждую ночь мечтаешь, как бы меня подсидеть, а? Хоть иногда пальцы свои колбасные вытирай от майонеза, а то смотреть тошно. Вот честно – если б не идеальная, без сучка, работа твоего отдела, вытолкал бы твою тушку за минуту. Еще и на ход бы дал. Представляю, сколько времени твое сракатое гнездо будет колыхаться после пинка.

Босс хмыкнул, довольный и ядовитый. Подошел к боковой, зауженной части овала, остановился и по-отцовски прочистил горло.

– Что ж, Скувич, с тобой тоже разговор серьезный. Всем известно, что ты мне нравишься. Впрочем, я и сам не особо скрываю свою симпатию. Хитрый ты жук, Скувич, гибкий, точный, это высший класс. И ум у тебя живой, на лету схватываешь. Не зря дослужился до начальника отдела., хоть и молокосос еще. Только вот присутствует у тебя одна черта, Скувич, которая ну совсем тебе не к лицу. Ты жлоб, Скувич. Неухоженный, махровый жлоб. А это очень нехорошо. Знаешь, как тебя называют за спиной? Скунсович. Ты нормально зарабатываешь, я плачу тебе немалые бабки – так за каким хреном ты жлобишься на новую и чистую одежду?

Босс укоризненно покачал головой, мягко похлопал по спинке кресла.

– Ладно, не беда. Захомутает баба – живо из тебя человека сделает.

Задумчиво отвернувшись от стола, босс подошел к стене и долго разглядывал картины.

В конференц-зале не раздалось ни звука.