Андрей Гамоцкий - Ковидики

Подобное чудовище, заверил чин, вырвалось из живота моей супруги. Будучи по натуре агрессивным и голодным вампиром, оно набросилось на медицинский персонал.

Потому их приходилось убивать. Сразу и на месте.

Вот что именно возлагалось на мои плечи. На мои стальные руки.

Я убивал новорожденных гибридов около года. Почти каждый день. Мой личный рекорд – восемь за смену.

Операцию проводили во всех регионах, где раньше регистрировали и применяли одновременно три вакцины. Государства действовали скрытно и жестко. Всех беременных, когда-то привившихся тремя вакцинами, насильно помещали в стационар на крайних сроках. Их тщательно, круглосуточно обследовали. Медицинский персонал был заменен на обученных военных, чтоб операция проводилась в условиях строжайшей секретности.

Меня же, как и прочих исполнителей, поселили в одной из палат родильного дома. Когда у плода обнаруживались первые мутации, беременную тут же усыпляли и отвозили ко мне.

Сами же бэтменята были крепкими орешками, крайне живучими и стойкими. Глубоко заснувшую роженицу крепко фиксировали к койке, койку поднимали вертикально и прижимали к стене.

И я начинал работу.

Я бил и бил. Выпуклый живот сотрясало от ударов. Плоть краснела, отекала, воспалялась, затем багровела и синела. Подавляя отвращение, я продолжал со всей силы вминать натруженные кулачища в растянутое, как барабан, пузо. Работал апперкотом по пигментированной полоске, тянувшейся от лобковых волос. Работал хуком по оплывшим, выпирающим бокам. Вминал джебом вывернутый пельмешком пупок внутрь.

И я чувствовал, как, несмотря на град сыплющихся ударов, в животе продолжало нарастать копошение. Чудовище, расправляя слипшиеся крылья, норовило распороть кожу. И я ускорялся, прикладывался сильней и размашистей.

Когда в животе наконец замирало, подходил военный в халате и проверял жизнедеятельность плода. Иногда он утвердительно кивал, я облегченно вздыхал, а женщину везли в реанимацию. Операция заканчивалась. Иногда же он махал головой, показывая, что плод еще жив и сопротивляется – и я снова вколачивал кулаки в разбитый живот роженицы.

Бывало, бэтменятко истощало меня раньше, чем я мог его умертвить. В таких случаях задействовался протокол «Джокер» – и плод взрывали. К животу крепили гранату и срывали чеку. Я работал до изнеможения, лишь бы предотвратить это. От женщины ведь тоже ничего не оставалось.

Вот и все, что помогало от тварей. Кулаки и гранаты.

Военных же в протоке «Джокер» заботила другая сторона медали. Что наплести родным, как и под каким соусом подать, сколько ресурсов подключить. Чтоб чисто и без лишнего шума замять. Гибель плода еще можно было худо-бедно обставить, но исчезновение беременной без сучка и задоринки не так-то просто проделать.

Но меня мало заботили их проблемы. Мое дело было бить. Одного за другим превращать в месиво жутких мутантов, которых затем осторожно кесарили и уничтожали. Так я работал до тех пор, пока не закончились женщины, привившиеся тремя вакцинами.

И я отчаянно старался не смотреть вверх, на лица с трубками во рту, что сотрясались от толчков, кривились от боли сквозь глубокий сон. И теперь, спустя столько лет, я вспоминаю, с каким остервенением, распаляя в себе ненависть и ярость, я колотил в беременные животы. Я представляю, что то, засевшее внутри, гадкое и нечеловеческое, погубило мою семью – я так до сих пор и не в силах дать себе ответ на один единственный вопрос.

Вминал бы я стальные кулаки в округлый живот собственной жены?

– Итак, начнем, – властным голосом сказал босс.

На его розовом, сальнощеком, откормленном лице играла легкая усмешка. Он аккуратно отложил респиратор, замерший лодочкой. Склонился перед черным кожаным креслом, обхватил руками спинку и выверено продолжил:

– Я рад, что наконец-то все в сборе. Как видите, карантин нам не помеха. Я дико устал торчать дома и не иметь возможности провести пятиминутку вживую. Не буду скрывать, я очень соскучился. В связи со сложившейся ситуацией весьма проблематично организоваться, но я нашел выход. Причина, по который вы здесь, щепетильного характера. Рабочие моменты мы решаем в долбанном зуме, засоряем отчетами почту. Переписка, мессенджеры и прочая современная мура. А чтоб поговорить по душам, как в старые добрые времена, уже кишка тонка. Паникуем, боимся заразиться, прячемся! – повысив голос, босс степенно унял вздох. – Хочу обсудить следующее. Наши межличностные отношения.