Андрей Гамоцкий - Ковидики

У молочки стояла спиной тетка и читала этикетку. Виссарионовне не особо хотелось проходить возле нее. Какой-то нездоровый у нее вид. Тетка настолько типично-местная, что одно это уже не внушало доверия. Виссарионовна знала свой район, знала жителей, знала, как живут они и чем питаются. И для коронавируса это место – чистый рай. Лакомый кусочек.

Решившись пройти мимо юноши, заметила, как он потянулся клешнями к маске и открыл нос. До самых ноздрей. До самых дул инфекции. Тоннелей из соплей, облепленных бациллами на любой вкус.

Будь у нее возможность, она бы не выпускала людей из дому без справки негативного теста. Впрочем, у нее тоже нет теста, но в себе-то она уверена. А где эти двое шлялись? С кем чесали языками? В каких контактах состояли?

Начала подумывать о тетке. Насколько выраженная она группа риска? Каких болячек успела нахвататься за свой век? В чем именно она хроник? И как бы так прошмыгнуть мимо, чтоб она даже не оборачивалась?

Тетка, будто почувствовав, повернула свою дрябло-сырую рожу и поглазела. И юноша с носом поглзал. На нее, Виссарионовну, оцепенело замершую бабку посреди магазина. Всю в целлофановых обносках, пропитанную спиртом и хлоркой.

У них состоялась немая дуэль. Каждый будто анализировал, кто сдаст себя первым – кашлем, шмыганьем носа, воспаленными глазами, стиранием пота со лба. Чья бессимптомность лжива, показушна, фальшива.

Виссарионовна заметила, что им невдомек. Не понимают, бестолочи, что они уже ходячие трупы. Женщина надменно отвернулась, направилась к кассе, отчего Виссарионовна спешно отступила в сторону, а затем помчалась прямиком к хлебу. Схватила буханку, проверила герметичность. И поглядывала, когда тетка отчалит к выходу и унесет прочь свои бациллы.

Юноша с носом подошел ближе. И ей пришлось, затаив дыхание и зажмурив глаза, прошмыгнуть мимо него.

Интересно, сколько ему осталось? Неделя, месяц? Посмотреть бы с безопасного расстояния, как он заслуженно начнет выхаркивать собственные легкие, превратившиеся в борщ.

У кассы никого. Быстро прошаркала. С нагловатой безмятежностью ее поджидала мощная, как холодильник, продавщица в мутном пластиковом забрале.

– Только хлеб? – брезгливо тявкнула. Потянула к себе, ощупала, провела по сенсору. Все пальцами, пальцами, пальцами.

– Почему вы без перчаток?

– Только сняла, руки запрели.

Ага, запрели. Мозг у тебя запрел, дура бестолковая.

– У вас, кстати, покупатель без маски.

– Кто? – скосилась за спину Виссарионовны. Там, кроме юноши с оттопыренным носом, никого. Продавщица надменно скривилась. – Он же в маске.

– Нет. Она у него открывает нос. Это то же самое, что без маски. Мне кажется, нужно вызвать полицию. Сколько там штраф сейчас, не подскажите?

– Молодой человек, маску повыше, пожалуйста! – тревожно крикнула продавщица. Спесь уже отсутствует. Ничего, спасибо еще скажет. Что на недельку больше прожила.

Затем посмотрела на Виссарионовну, глаза злые и противные.

– Вы хлеб брать будете?

– Да, буду. Картой, пожалуйста, – Виссарионовна сама вежливость и спокойствие.

– Прикладывайте.

Прижала карту к считывающей панели терминала. После этого оросила карту санитайзером.

– Оплата прошла, – холодным тоном проговорила урезоненная продавщица, косясь, как Виссарионовна обветривала карту. – Вот ваш чек.

– Благодарю, – подцепила хлеб за краешек пакета.

Теперь домой. Быстро и безотлагательно. В спасительный оазис.

Поскорее скинуть в расход дождевик и перчатки, утопить в спирте маску, обмокнуть подошвы дезраствором, обработать пакет хлеба и очки, обмылиться в душе. И лишь тогда облегченно вздохнуть.

Выжить в условиях катастрофичной пандемии, подумала Виссарионовна, задача не из легких. Но она справится.

И не с таким справлялась.

Если бы инопланетяне чудесным образом оказались на планете Земля 19 мая 2022 года, то они застали бы человечество не в самом гармоничном и гостеприимном положении.

Окажись инопланетяне не кровожадными захватчиками, а исследователями и любопытными туристами, и к тому же способными на перевоплощение в сапиентную форму – то на вопрос, что происходит на планете, любой мало-мальски сведущий ее житель ответит с грустью и тоской – первая годовщина всемирной пандемии.

Его назвали – боброноз. В честь животного, которое съели и от которого заразились земляне.

Как водится, первые массовые упоминания значились в мемах. То тут то там мелькали шутки и подколы над жителями глухих сибирских поселений, изнывающих от диареи.