Петр Романенко - Система пожаротушения

Командир взвода, подводя итоги несения караульной службы, отметил мужественный поступок курсанта Морозова и отругал его за грубые ошибки.

1. В такой чрезвычайной обстановке надо было не пробиваться к тревожной кнопке, а сообщить в караульное помещение выстрелом в воздух.

2. Не надо было подходить к преступнику или подпускать его к себе, облегчая тем самым ему нападение на часового.

3. Надо было его положить на землю или поставить лицом к стенке.

4. Автомат был на шее; надо было стрелять.

А вообще, Морозов молодец.

За самоотверженный поступок Морозова поощрили – дали краткосрочный отпуск на 10 дней. Вспоминая потом это событие, Егор отмечал: хорошо, что это случилось не зимой, иначе его уже не было бы. Зимой часовой представляет собой большой мешок с мясом. Огромный овчинный тулуп, закутывающий часового с пяток до головы, большие валенки позволяют ему только шевелиться да с трудом передвигаться.

Егор решил съездить в гости к брату, который жил не очень далеко. Там же жил их бывший односельчанин, гармонист дядька Кузьма. Однажды вечером они пришли к нему в гости. Угощались, разговаривали, вспоминали деревню и односельчан.

– Вот ты, Егор, теперь городской, – сказал дядька Кузьма, – забудешь про деревню, про деревенские обычаи, традиции. Сейчас молодёжь уже не знает, не ценит это. Другие песни поют, другие танцы танцуют, а сплясать русскую «барыню» уже никто не умеет.

– Хотите, спляшу? – сказал Егор.

– Правда? Ну, давай! Что сыграть?

– «Яблочко». Только мне надо надеть сапоги.

Сапоги у Егора, естественно, были военные, подкованные с двух концов. Но подковы на носках отлетели, и остались торчать острые шляпки гвоздей. Дядька Кузьма накануне закончил ремонт, и пол благоухал только что высохшей краской приятного бежеватого цвета. Егор надел сапоги, дядька Кузьма растянул меха. Пройдясь по клавишам в качестве разминки и вступления, он грянул «яблочко». Егор, выпрямив спину, гоголем прошёлся по кругу, дробно притопывая каблуками, цокая уцелевшими подковами. Вот темп музыки увеличился, и Егор перешёл на «чечётку». Дядька Кузьма как заворожённый смотрел на него, самозабвенно терзая меха трёхрядки. Такую красивую пляску он видел только в кино. Любовалась и тётка Настя, стоя в дверях и опершись на косяк. По её лицу блуждала восторженная улыбка.

Но недолго. Вскоре оно начало темнеть. Она видела, что из-под сапог Егора летит не только краска приятного бежеватого цвета, но и щепки. Увлёкшийся дядька Кузьма этого не замечал. Когда концерт закончился, пол представлял собой жалкое зрелище. Егор страшно сконфузился, смутился. Тётка Настя заохала, запричитала, но дядька Кузьма цыкнул на неё.

– Ничего, – успокоил он всех, – послезавтра зашпаклюю и перекрашу – будет всё путём.

– Почему не завтра? – поинтересовалась тётка Настя.

– Завтра приглашу Гориславского, пусть посмотрит, как умеют плясать военные. Егор, ты завтра приходи.

Егор больше не пришёл – ему было стыдно за причиненный ущерб, он не хотел добивать пол окончательно.

В клубе начались танцы. Егору приглянулась симпатичная девушка. Звали её Лида. Он всё время танцевал с ней и, когда всё закончилось, пошёл её провожать до дома. Жила она недалеко. За несколько дворов от дома слышался мощный храп. Это её отец спал в саду. Они остановились под старой раскидистой липой. Было прохладно, и Егор под предлогом согреть обнял Лиду за плечи. Она неуверенно отстранилась. Почувствовав эту неуверенность, Егор осмелел, предпринял более решительные действия, Лиде сопротивляться очень не хотелось, и через некоторое время они уже стояли, прижавшись друг к другу. И вдруг она поцеловала его. Это был его первый поцелуй. Чисто технически он не понравился. «Ну, это же не гигиенично», – думал Егор, тем более, что кончик её языка касался его губ и проникал дальше. Но потом ему это понравилось чрезвычайно, и они целовались до утра.

А история с танцами у Егора не закончилась. После окончания училища они с Женей Быковым, молодые лейтенанты, были направлены в одну часть, расположенную в отдалённом гарнизоне. Глушь. Скука. Тоска. Чтобы как-то скрасить жизнь, в гарнизоне развивали художественную самодеятельность. Были певцы, чтецы, юмористы. Не было танцоров. И вот секретарь комсомольской организации предложил Егору и Жене создать танцевальный коллектив. Нашлось несколько солдат, которые танцевали до армии, плюс два лейтенанта, и ансамбль готов. Начались репетиции.