Наталья Есина - Я нарисую симфонию неба

Этим же летом отец сделал по просьбе мамы забавные садовые скульптуры бобров, кроликов и ежей. Сейчас их занесло снегом…

Из воспоминаний Альбину вывел громкий лай. Она остановилась. Вот разиня! Прошла поворот на центральную улицу. Поправив съехавший с плеча кассетник, повернула назад. Под ноги бросилась черная лохматая собака. От неожиданности Альбина вскрикнула и замерла. Собака тоже застыла на месте. Наклонила набок голову и уставилась на Альбину круглыми карими глазами.

–Ты чья? – Альбина подхватила поводок, волочившийся по снегу.

Собака повернула морду в сторону бревенчатого дома с покосившимся забором.

– А ты умная, правда?

Собака тряхнула головой, подошла к Альбине, села на задние лапы и вытянула шею.

– Хочешь, чтобы я тебя погладила?

Уши псины встали торчком.

– А хозяин не обидится? – Альбина огляделась – никого, и потрепала кудлатую холку. – Порода у тебя непонятная.

– Дружок, ко мне! – раздался картавый детский голос.

Калитка дома, на который указывала собака, отворилась, и на дорогу выбежал маленький мальчик. Серый комбинезон, такие же, как у Альбины, валенки с калошами, только на несколько размеров меньше. Из-под смешной полосатой шапки, похожей на носок, выбивались кудрявые пшеничные волосы, а красный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи, свисал до колен. Увидев Альбину, мальчик в нерешительности остановился.

– Твоя собака? – Альбина улыбнулась и протянула поводок.

– Моя, – мальчик подошел ближе и добавил, не поднимая головы: – Мы дружим.

В доказательство его слов пес мягко вытянул зубами поводок из рук Альбины и отдал его мальчику.

Альбина засмеялась:

– Все понимает, – присела на корточки, обхватила морду собаки и почти коснулась ее носом.

Мальчик посмотрел на Альбину, и она обомлела. Столько раз рисовала глаза, что ей казалось, она знает о них все. Любое настроение могла передать легко, играючи, с поразительной точностью. Не важно, карандашом, акварелью или ручкой. Но глаза этого ребенка были необыкновенные. И даже не их синь поразила Альбину. Нет. Удивительно глубокие. Бездонные. Будто без зрачков. И очень странный взгляд: он никак не вязался с возрастом и одеждой. Так не смотрят маленькие дети, так взирают умудренные опытом старики. Смесь любопытства и грусти. Ощущение и пугающее, и, одновременно, внушающее жалость.

Придя в себя, Альбина спросила:

– Ты один тут?

– Бабушка в магазин пошла, а мама с папой на небе, – мальчик улыбнулся. Отсутствие двух верхних зубов придавало лицу милое очарование.

– А сколько тебе лет? – фраза о родителях заставила сердце Альбины сжаться.

Мальчик поднял руку в полосатой шерстяной варежке, под стать шапке:

– Уже пять! – сообразив, что пальцы не видно, стянул варежку, и она забавно повисла на резинке. – Вот сколько!

– А как тебя зовут?

– Симеон, – и добавил, понизив голос: – Бабушка говорит, что меня Бог слышит.

Собака гавкнула, завиляла хвостом, и, ухватив варежку Симеона, дернула, растянув и без того длинную резинку.

Альбина сдержала улыбку:

– Красивое имя. А я – Аля, – стряхнула с плеч Симеона снег. – Далеко от дома не уходи. И добавила, глядя на собаку: – А ты, Дружок, следи за хозяином.

Пес переступил с лапы на лапу и еще раз гавкнул. Симеон залез ему на спину, а Дружок зарычал и попытался стащить мальчика за штаны.

– До свидания! – Альбина помахала Симеону, прибавила шаг и через два дома свернула на центральную улицу.

Снег под ногами ритмично поскрипывал. Из носа вылетало облачко пара. Шустрая тень меняла форму и длину, ломаясь о фонари, крыши и заборы, превращаясь то в толстяка, то в худосочного верзилу.

У продуктового магазина собралась очередь из деревенских женщин. Они переминались с ноги на ногу и тихо переговаривались, натягивая на лоб пуховые платки.

Альбина завернула за угол и вышла на небольшую площадь, вспугнув голубей. Традиционная скульптура вождя в съехавшей набок шапке-пирожке из снега указывала ей дорогу к лесу. На тумбе перед клубом висела облезлая афиша – память о приезде городской филармонии. Еловая аллея у памятника неизвестному солдату. Альбина приостановилась на минуту перед постаментом, сейчас больше похожим на сугроб. Каменный боец опустился на одно колено, чуть склонив голову. Альбина мысленно поблагодарила воина. В детстве ей казалось, что он улыбался в ответ.

Деревня осталась позади. Дорога вильнула вправо и превратилась в утрамбованную колею. Альбина начала понемногу уставать и пару раз, споткнувшись о рытвину, чуть не упала: