Марика Девич - Дублер

– Красиво? – заметил их восторг Доценко.

– Да вообще! – не нашел слов Сашка, а лексикон его был небогат. – Когда я тут в последний раз был, такого еще не было. Во понастроили! А украсили как. Цивилизация. Прям Европа.

– Бывали в Европе? – спросил Доценко, поддерживал беседу.

– Да к слову пришлось, – смутился Сашка. – Какая Европа. Европу по телеку смотрим.

Доценко примерно стал понимать, как жил его сын и его семья. Считывалось.

– Учитесь, работаете? – спросил он.

– Отучились свое уже, куда. Я техникум закончил, армию отслужил, шоферю.

При этом Сашка бросил взгляд на жену, вспомнил про недавнее ЧП. Таня тоже, конечно, помнила. Но промолчала.

– Таня медсестрой в больнице работает. Машка…

– Я в первый класс хожу, – ответила за себя Маша.

– Какая умница, – Доценко словно впервые увидел девочку, в зеркало заднего вида.

– Мне уже семь, – сказала Маша.

– Ничего себе. А я думал, восемь с половиной!

Машенька озарилась. Новый дедушка ее сходу очаровал.

– Большая какая. На тебя, Саша, похожа.

– Мама тоже говорит, что я не в ихнюю породу, – сказала Маша.

Таня ее незаметно одернула – помолчи, веди себя как следует. Не в ихнюю, значит, в доценковскую, одновременно подумали все трое взрослых.

– Наша, значит, порода?

Доценко как бы невзначай бросил, пошутил, слегка улыбнулся Сашке. И именно в этот момент, вот тут, в Сашке впервые что-то проснулось. Осознание, что этот мужик ему – родной человек, и с Машкой они все трое – родные люди, похожие друг на друга. Сашка отвернулся, чтобы скрыть блеснувшие глаза. Признал папка. Это не прошло незамеченным у Тани. Пока все идет как надо.

– А вот и цирк, – сказал Доценко.

Они остановились у цирка на проспекте Вернадского. С подсветкой, каруселями у входа, рекламными щитами с акробатами и слонами.

– Вы посидите. Я сейчас узнаю насчет билетов.

Доценко вышел, оставив ключи зажигания. Сашка ринулся за ним.

– Да вон кассы. Мы сами. Спасибо, что довезли.

– У меня тут знакомые, – махнул Доценко и пошел, но не к кассам, где толпился народ даже снаружи на улице, а туда, где было написано «Администрация. Служебный вход».

Сашка вернулся. Таня и Машенька вышли из машины. Он ожидал, что жена сейчас станет выговаривать за что-нибудь, – не то ляпнул, не так себя повел… Но та молчала, смотрела на огни цирка, на видневшиеся отсюда башни МГУ, какая-то другая, незнакомая Танька. Даже как-то распрямила плечи, преобразилась. Сашка подумал, что, наверное, никогда еще не видел жену такой радостной.

Лиза и Рената расположились с ребятами за столиком в клубе «Жара», где гремела музыка, и все старались перекричать друг друга. Подошел официант с коктейлями.

– Угощаю, – небрежно бросил Солнцев.

Поднос тут же опустел. Рената, казалось, сегодня настроена была веселиться и пить больше всех.

– Солнцев! Давай за мир! Мы ж получается с тобой муж и жена. Свадьба у нас!

– Горько! Горько! – тут же охотно поддержали друзья-эпизодники.

Хотя какие они были друзья. Так. Массовка.

Никита Солнцев кого-то ждал. Кого-то, из-за кого спешил сбежать с «шапки», из-за кого, собственно, приехал сюда и поил всю эту братию за свой счет, чтоб не ждать в неловком одиночестве, не выдать своего ожидания.

– Ну, если зритель требует, – в своей манере отозвался Солнцев.

Рената обрушилась к нему на колени и заткнула рот поцелуем. Это произвело фурор. Защелкали мобильники.

– Раз! Два! Три! – продолжали играть в гостей актеры второго плана.

Солнцев целовался с открытыми глазами, устремленными на вход. Счет едва дошел до пяти, как Солнцев замер – наконец, он дождался. В клуб ввалилась оживленная компания парней и девушек.

– Сорри. Надо срочно отлить. Мы ж теперь запросто, все свои? – Солнцев оторвался от Ренаты, подмигнул и направился ко входу.

Компания сваливала на вышколенного гардеробщика верхнюю одежду, демонстрирующую в лейблах предпочтения золотой молодежи. Один из парней помогал некрасивой, как Собчак, но ухоженной и самоуверенной, как Собчак же, девочке, снять пальто. Солнцев подошел к ним вплотную, на его лице отразилась сложная гамма чувств: ожидание, радость встречи, обида за опоздание, о таком любой режиссер мог только мечтать.

– Я думал, ты уже не придешь.

Парень восточной внешности, жгучий брюнет, с испугом обернулся. Куколка, окончательно освободившись от пальто, обернулась и ахнула, узнав актера.

– Тимур, ты что, знаком с Солнцевым?! И молчал?! Знакомь быстро!