Домна Токмина - По зову сердца

– Три года мороженное не ем, – и, несмотря на провокации сестры, слово держала.

Она молча сносила наказания, если была виновата. Но когда обвиняли понапрасну, то протестовала: стоя в углу, орала не смолкая. Могла так простоять день. Мать не била детей, но в угол ставила. Однажды Нинуля поставила рекорд- выла с утра до вечера. Незнакомые люди возмущались:

– Что это такое? Ребенок плачет, не переставая.

И не знали того, что рёву пытались вытащить из этого угла и утихомирить, но та упорно в него возвращалась. Неизвестно, кто получил наказание: взрослые или ребенок. В тот момент ей было всего два года. Ниночку пытались отучить от бутылки с соской и выбросили ее «няньку». Таким образом, она выразила протест.

У Нинули было обостренное чувство справедливости, она всегда заступалась за тех, кто не может за себя постоять. Жизнь без риска казалась ей пресной.

– Домнушка, кажется, из зависти на меня порчу кто-то наслал, вылей на воск или погадай, – обратилась как-то к соседка Варвара.

У женщины был странный говор, по-другому выговаривала слова с буквой «г», вместо принятого в этих местах сибирского «че» произносила «шо». Кто-то намекнул, что она-казачка из Кубани. Сама же Варя ничего о себе старалась не рассказывать. Жила она зажиточно-продавала носки, которые постоянно вязала, даже сидя у телевизора. К тому же сдавала комнату трем приезжим девушкам.

– Ты заболела? – поинтересовалась бабушка, – давление подскочило?

– Нет. «Скорую» Ритке вызывала- отравилась, – еле откачали.

– Умышленно?

– Да. Из-за несчастной любви. «Залетела», а парень жениться отказался. Скоро свадьба с другой.

– И что теперь делать будет?

– Не знаю. Уксус выпила, желудок сожгла. Теперь калекой останется на всю жизнь. Ну какая любовь этого стоит?

Ритка была очень красивая. Ее роскошные волосы напоминали пламя. Кожа на лице при этом оставалось без единой веснушки и абсолютно белая. Необычной формы яркие голубые глаза сразу притягивали к себе взгляды. Нина не понимала как такую сказочную красавицу можно променять на кого-то еще. Она не могла сообразить, зачем Ритке вздумалось летать. Может быть, в стюардессы готовилась с такой-то внешностью, а ее жених возражал…

– Неприятная история, – согласилась бабушка, – жалко девочку, нельзя быть такой доверчивой.

– Одна беда не ходит. На Валюху напал какой-то мужик, она его узнала. Сейчас в суд подает. Хочет заставить жениться.

– Час от часу не легче! – бабушка взмахнула руками.

Валюха тоже жила у Вари, но в отличие от двух других девушек внешность имела непривлекательную, напоминала не очень породистую кобылу. Особое сходство добавляли крупные зубы торчащие веером, отчего рот никогда не закрывался. В этой истории появилось много неразрешимых вопросов. Многие приходили к выводу, что дело это темное, хоть и произошло в светлое время суток по версии потерпевшей.

Так что единственная квартирантка Полинка, симпатичная веселая пышечка, работница молочного завода никаких хлопот квартирной хозяйке не доставляла.

– Нинка, пойдешь со мной сегодня «на дело»? – предложила Полина.

– Это как?

– Мне надо пару бутылок молока стащить, прикроешь.

– Чем?

– Ничем. Придешь к концу смены и понаблюдаешь, чтобы за мной никто не шел. Нельзя, чтобы схватили.

– Не проще купить в магазине?

– Ничего ты не понимаешь, все несут, а я что ли рыжая.

– Нет, ты-смуглая. Ты говорила, что на проходной обыскивают.

– Я пояс с карманами сшила, там и мороженное поместится. Или трусишь?

– Еще чего! Сроду не трусила!

Полинка вышла с проходной, как обычно, радостная.

– Ты не стала брать молоко?

– Взяла, конечно! – Полинка задрала кофту, продемонстрировав две молочные бутылки, совершенно невидимые под ее роскошным бюстом.

– Тогда чего тебе бояться?

– Предупредили, что ОБХСС пасет.

– Кто это?

– Тебе не понять. Ловят «несунов».

– Кого?

– Тех, кто с работы тащит. И в тюрьму сажают.

– Но сегодня же тебя не поймали?

– Иди за мной следом. Если увидишь подозрительную личность, предупреди, чтобы я успела от бутылок избавиться. Вон тот типок от самого завода за нами топает.

– Может быть, познакомиться с тобой хочет?

– Вряд ли.

Полинка ускорила шаг. Преследующий не отставал и даже прибавил прыть. Когда стало понятно, что у парня иная цель, нежели личный интерес, Нинка закричала:

– Полинка, беги-это хэсэсэник!

Расхитительница народного добра успела выбросить краденое и ускорила бег.