Алексей Глобальный - 25 лет назад

Но самое ужасное то, что страдала и Софи. Он хлестал ей пощечины, выкручивал кисти, таскал ее за волосы, однажды сломал ребро и устроил сотрясение мозга первой степени. Побои ей приходилось скрывать, маскируя их различными способами.

Ник мог сколько угодно бить жену и в браке, и после него. Но отпускать ее не желал. Эта любовь доводила его до больного сумасшествия: «Ты либо будешь со мной, либо не будешь ни с кем!»

На следующий день после ссор он умолял о прощении, притаскивал огромные букеты цветов и дорогие подарки. Но, как бы он ни старался, былое счастье в дом не вернуть…

Той ночью Ник все услышал. Софи вернулась в постель и только прикрыла глаза, как в ночной тишине с соседней половины кровати послышался грубый и требующий голос:

– Это был он?

Софи пробрала волна холода, раскатившаяся от неожиданности и пугающего голоса бывшего мужа.

– Да, Ник, это был он, – не стала скрывать Софи. И, готовясь к самым худшим последствиям, продолжила, – Завтра он приедет в наш город. Я обещала с ним встретиться.

– Нет! – решительно и громко произнёс Ник, подрываясь с кровати. Одеяло в порыве гнева он откинул в стену, срывая его с Софи.

– Ник, послушай меня, – поднялась девушка, вскидывая перед собой руки, будто бы они как-то могли оградить ее от взбунтовавшегося Ника. Ее тело пробивала мелкая дрожь от волнения, а хриплый голос выдавал ее страх. Тем не менее она продолжила, – я увижусь с ним просто лишь для того, чтобы во всём разобраться!

– Нет, Софи! Я никуда тебя не отпущу!

– Ты не смеешь меня держать!

– Я твой муж!

– Мы в разводе, Ник!

– Я же люблю тебя! – слюна летела из его рта, а яростный кулак врезался в стену. Будь он пьян, на месте стены снова могла оказаться Софи.

– Ник, Ник, тише, прошу! Ты разбудишь Кэтти, – она сделала шаг к нему навстречу, все еще держа руки перед собой. – Послушай, если ты действительно меня любишь, ты должен сделать так, чтобы я была счастлива. Ты должен меня отпустить.

Кажется, это подействовало. Ник глубоко вдохнул и осел на край кровати, закрыв лицо ладонями. Воцарилась шаткая тишина.

– Нет, это ты пойми меня, – заговорил он уже спокойно. – Я долгое время старался все исправить. Твердил себе, что еще не все потеряно. Но теперь… Софи. Мне трудно представить тебя с кем-то другим. Ты навсегда останешься в моем сердце как лучшая в мире женщина. Мне никогда не дать тебе того, чего ты хочешь и заслуживаешь по праву.

– Не нужно, Ник, – осторожно подсела к нему Софи, боясь совершить лишнее движение. – Я все равно благодарна тебе: мы воспитали прекрасную дочь и…

Она не договорила. Ник молча сорвался с места и, яростно хлопнув дверью спальни, исчез. Больше ничего он сделать не мог.

Софи так и осталась сидеть неподвижно на краю кровати наедине со своими мыслями. Она понимала, что, каким бы ни был исход встречи с Саймоном, обратной дороги уже нет.

Софи следила за секундной стрелкой на настенных часах. Ей казалось, что так время идёт быстрее. Позже она вновь легла и, укрывшись одеялом, безуспешно пыталась уснуть.

Луна, нагло проследившая за всем этим гнетущим конфликтом от и до, наполняла тихую комнату, где по-прежнему чувствовалось напряжение, мягким светом. Так она хотела хоть как-то поддержать Софи, обнимая ее силуэт тусклыми холодными лучами…

Когда Софи проснулась, на месте ночного светила уже вовсю царило дневное, одаривая город нежной весенней лаской. Девушка обнаружила на своей прикроватной тумбе записку: «Мы с Кэтти уехали к бабушке на выходные. Я решил, что мне нужно обо всё подумать. Я желаю тебе удачи. Кофе на кухне. Ник».

***

Колёса машины Саймона не знали отдыха. Он мчался без передышек и остановок. С самого утра он, не отрывая рук от руля, ехал на долгожданную и непредсказуемую встречу.

Переживал.

Мысли крутились только вокруг того, чтобы усадить Софи в машину и увезти к себе. Теперь уже навсегда.

Ветер, залетавший в окно, растрепывал волосы Саймона и стремительно уносился в противоположную сторону.

В машине вовсю кричала музыка любимого Роба Стивенсона. Композиции этого исполнителя отлично подбадривали, особенно в такие нужные моменты, как этот. Подпитываясь музыкальным драйвом, машина летела, разрезая собой теплые воздушные потоки. Стрелка спидометра показывала такие величины, до которых Саймон еще никогда не разгонялся.

Педаль, выжатая до упора, с каждой секундой приближала окрыленного водителя к его самой заветной мечте. Он ехал к той, чьи глаза остались навсегда в его памяти, как две путеводные звезды средь непроглядной тьмы.