Олег Попенков - Не потерять себя

– Приходи ко мне играть после садика.

– Не могу, – протянул друг, – бабушка заболела. Надо за ней поухаживать, пока мама на работе.

Петя был их соседом. Он жил вместе со своей мамой Александрой Николаевной и бабушкой. Пожилая женщина приходилась свекровью Петиной маме. Других родственников у семьи Афанасьевых отняла война.

– Да, жаль, – поскучнел Данька. – Ну, может, ты завтра придёшь, если ей лучше станет.

– Может быть, – вздохнул Петя.

– Здравствуйте, мальчики! – поздоровалась с ребятами подошедшая к ним Леночка.

Девочка выглядела очень нарядной. Так, что даже Петька с Даней это заметили. На ней было новое платьице, а в косах – красивые белые банты.

– А у меня день рождения! – сообщила она. – Мне уже семь! Осенью пойду в школу.

– Поздравляем, – промычали пацаны, завидуя будущей школьнице.

– Я вас приглашаю на мой праздник завтра в шесть вечера!

– Спасибо, – опешили оба друга, не ожидавшие такого поворота в разговоре.

– Придёте? – настойчиво спросила девочка.

– Да, мы… придём, конечно! – нерешительно выдавили из себя приглашённые.

– Ну вот и хорошо, буду вас ждать! – Леночка удалилась так же быстро, как и появилась.

– Вот тебе на, что ж мы ей подарим? – недоумевали друзья.

– Ну, что вы тут шепчетесь? – приблизилась к ним Мария Яковлевна. – Что играть не идёте?

– У Леночки день рождения!

– Я знаю. Вон она какая нарядная сегодня!

– Она нас к себе на праздник пригласила, – сообщили друзья.

– Вот как хорошо! Вы же соседи!

– Только мы не знаем, что ей подарить!

– Ах вот оно что! Вы об этом тут совещаетесь?

– Ну да, – признались ребята.

– Это вы уж сами решайте. Мне советовать трудно. Вон как она любит зверушек лепить, – кивнула в сторону увлечённой ваянием девочки воспитательница. – Или можете ей открытку нарисовать. Ей это тоже будет приятно, – сказала, отходя от друзей, заторопившаяся по делам Мария Яковлевна.

Мальчики переглянулись.

– Здравствуй, мой дорогой! – вошла в комнату мама.

– Здравствуй, мамочка! – Даня поднялся к ней навстречу с коврика на полу.

Там в полном боевом порядке были расставлены обе противоборствующие армии: белая и чёрная. Неслись друг на друга пешки и кони. Офицеры же таились в засаде за деревянными кубиками. И никаких следов пластилина.

Екатерина Матвеевна молча поцеловала сына, разделась и прошла к столу, на котором лежала закрытая крышкой вчерашняя коробка с пластилином.

– Мама, ты не будешь на меня обижаться? – спросил мальчик, и в его голосе прозвучала просьба.

– За что, мой милый?

– Меня и Петьку пригласила Леночка Афонина на день рождения!

– Ой, как хорошо! – всплеснула руками Екатерина Матвеевна.

– Мама, Леночка так любит лепить из пластилина… Можно я ей свой подарю?

Уже погас свет во всём доме, и всё затихло кругом. Дети спали. Спали и утомлённые взрослые.

Екатерина Матвеевна стояла одна в темноте на кухне у распахнутой форточки и курила папиросу. По её щекам катились крупные слёзы. Временами она тяжело, содрогаясь всем телом, вздыхала и смахивала их с лица.

В глубине коридора зажгли свет, и кто-то, неслышно ступая, вошёл на кухню.

– Катя, ты что, плачешь?! – с тревогой в голосе спросила мама Петьки Александра Николаевна. – Что случилось?!

– Ничего. От радости плачу, Шура, от радости, – созналась женщина.

– Ох, и когда же мы, дуры, от радости научимся не плакать, а смеяться!

И женщины обняли друг друга.

Анатолий Филимонов лежал на спине, удобно устроившись на кушетке, и в ранних вечерних сумерках «слушал» улицу.

Читать больше не хотелось, и раскрытый роман Жюля Верна в синем коленкоровом переплёте лежал перевёрнутым на его груди.

Из распахнутого настежь окна небольшой уютной комнаты доносились отчаянные крики не на шутку разыгравшейся в футбол детворы, а также тонкий приглушённый запах свежей травы и клейких изумрудных листочков, в которые как-то незаметно и дружно обрядились деревья. Тихо, эфирно уплывали в никуда последние дни на редкость тёплого в этом году апреля. Уже с неделю как все вокруг «разоблачились», сбросив с плеч надоевшую за зиму верхнюю одежду. Солнце жарило по-летнему, и юные модницы звонко цокали тонкими каблучками по весеннему тротуару.

Глядя на их стройные фигуры и длинные ноги в капроновых чулках с продольным швом, только подчёркивавшим красоту, Анатолию очень хотелось влюбиться. Найти в целом мире одну-единственную, ради которой всё! Но… было одно «но», отравлявшее жизнь: у парня отсутствовали руки. По локоть. Протезов он не носил. Тогда в госпитале в результате многочисленных хирургических операций ему подсказали выход из создавшейся ситуации, обтянув кожей кости предплечья обеих рук так, что теперь он мог брать ими книгу или даже писать неровным, скачущим почерком, зажимая в конечности без кисти ручку или простой карандаш. И всё же… такими обрубками девушку не обнимешь!