Марина Балагур - Общага

Одно дело в школе, когда на уроке рассказываешь какой-то один определённый параграф, а на экзамене определённый период. А на вступительных билеты охватывали всё – от первобытного строя и до наших дней. До наших дней я в гостинице не дотянула, решила поспать перед экзаменом хоть полчаса. Дошла до войны 1812 года. А на экзамене мне попалась Курская дуга.

Я помнила только, что это был, кажется, переломный момент в войне. И всё. (Хотя, Сталинградская битва – тоже переломный). Я взяла карты, рассказала по ним границы фронта, красочно живописала партизанскую войну, цитируя Дениса Давыдова и Льва Толстого. Ну, то самое место, как «поднялась дубина народной войны». В общем, я готова была лопнуть от досады, что заваливаю именно историю. Преподаватели, двое импозантных мужчин, в последней надежде услышать от меня что-нибудь по теме, кроме дубины, задали мне простой вопрос: каких полководцев я знаю? Я сказала: «Маршал Жуков, маршал Будённый и маршал… Коневский!» С перепугу, я состряпала гибрид из фамилий Конев и Рокоссовский. «Стыдно и обидно!« * Преподаватели поставили мне «четыре». За оригинальность. Оставив дубину на моей совести. Им, я уверена, очень чесалось высказаться на счёт того, кто тут дубина. Но они были джентльмены.

Это был исторический, во всех смыслах, момент моей биографии. Во-первых, в смысле самого предмета, а во-вторых, единственная в жизни моя четвёрка по истории. Я также хорошо помню, как в восьмом классе у меня в тетради по алгебре появилась первая двойка! Я смотрела на неё, как на снежного человека или НЛО. Даже хотела сохранить для истории… Ой, как-то опять про историю… Зачем истории алгебра? В общем, хотела сохранить на память. Но потом к ней в компанию привалили тройки, и с большой натяжкой четвёрка в четверти. Ой, скороговорка получается: четвёрка в четверти, четвёрка в четверти. Вот, у меня при упоминании об алгебре даже нервно-идиоматические выражения начинаются. Такая же история с физикой. Тьфу ты, опять история! Она меня прямо не покидает, подруга. Чтобы у меня от алгебры нервный тик не начался. Не в смысле история вместе с физикой, они – слава Богу, отдельно! В общем, с физикой мы друг к другу взаимно индифферентны. И вежливо друг друга стараемся избегать. А вот с гуманитарными как-то веселее.

Хотя, вот тоже была одна интересная история. Нет, это ни в какие ворота! Подожди, история, я про русский язык хочу рассказать! Ну, так вот, с ним у меня отношения более тёплые. Но нервный тик вызывала не только алгебра у меня, но и моя персона у одной из моих бывших (слава Богу!) коллег. И очень это вредило её здоровью. Она была зам начальника нашего учреждения. И вот у неё от меня сразу и несварение, и бессонница, и изжога, и нервное истощение. Как-то так звёзды встали – у всех от неё, а у неё от меня. Даже странно, что её звали не Алгебра Александровна, а наоборот, Наташа.

Как-то раз писала я распорядок дежурства на выборах, и слово «коридор» написала с двумя буквами «р». Как слово «коррида». Да шут его знает, почему! Говорю же, звёзды так встали. А отвечал за сами выборы как раз таки зам директора, так что тетрадку надлежало вручить в собственные руки.

Наташа скакала по учреждению, как кавалерист, и размахивала над головой моей тетрадкой с тем самым коридором-корридой. Но с тех пор как-то реже стала на меня рычать и фырчать. Ведь я доставила ей такое наслаждение своей опиской! Убедившись, что и на солнце есть пятна, женщина стала лучше спать и меньше поедать ближних своих. Возможно, она даже сохранила эту тетрадь для истории.

Нет, это уж сверх меры! При чём здесь опять история? На кой чёрт истории дурацкий рабочий распорядок? Для себя, конечно, сохранила, для утешения, вместо валерьянки. Достанет, посмотрит на моё двойное «р», и ей хорошо, и жить хочется.

И, возвращаясь к истории… Нет, сил моих больше нет!!! Прекращаю писать! Всего лишь хотела сказать, что после того экзамена я усвоила, что вступительные – самые сложные экзамены. На втором месте выпускные. А промежуточные сессии – это вообще никакие не испытания; так, детская игра.

Один момент из моей гостиничной жизни. Я-то в номере засела на целый месяц почти, а мои товарки менялись. А иногда никого не было. Мне в номере было скучно одной. Ни компаньонки, ни телевизора. И решила я от скуки совершить поступок, какого никогда ранее не совершала: я никогда раньше не писала шпаргалок. Не потому, что всё знаю, куда там! Мы уже выяснили, что далеко не всё. Просто я трус патологический, и у меня по глазам всё видно. И вдобавок воспитание дисциплины. Это теперь называется перфекционизм. Жутко боялась опозориться. Если чего-то не помню, насочиняю на ходу. Лучше «налить воды», ну, про дубины там, чем быть пойманным за руку. Ведь, написать шпоры, значит заранее признаться, что ничего не знаешь. И тем более, глупо их писать, если знаешь материал.