Тьере Рауш - Китечка!

Однако, Подвальник трусоват немного, лишь изредка на крупную добычу замахивается, посему статных людей в форме не трогал. Так, изредка пугал своими желтыми глазищами. Сумрак же вообще, относительно миролюбив и предпочитал отсиживаться под лестницей, пассивно питаясь склоками и дурной энергетикой.

Барашка же, к которому прозвище приклеилось из-за кудрявых волос, терпеливо дожидался в дворике одну пожилую женщину. Она жила на втором этаже и каждый день выходила на прогулку с маленькой, брехливой собачкой. Сейчас эта добродушная дама носит приталенные пиджаки, длинные юбки и крохотные шляпки, завивает седые волосы и красит губы не по возрасту яркой помадой. Это теперь волосы у нее седые, а раньше медно-рыжими были. Просто загляденье. Не носит туфель, сменив их на удобные ботинки. Только Барашка помнил, как она играла в салки с другими ребятами, которые теперь встречают внуков со школы, делают с ними домашние задания. Как она гоняла мяч с мальчишками, а потом возвращалась домой в перепачканном ситцевом платьице, с растрепанными косичками и ободранными коленками. Как плакала, когда мать выносила на помойку старых кукол. Как тащилась в школу, как вопила на всю улицу о том, что сдала вступительные экзамены и теперь будет учиться на самом лучшем факультете в мире. Как бежала на свидания, цокая каблучками, как целовалась возле двери подъезда с каким-то очкариком. Как выходила замуж, и потом уехала на долгие годы из квартиры, где выросла и провела детство. Но затем вернулась вдовой, потерявшей ребенка, чтобы ухаживать за больными родителями. Как схоронила мать, проводила в последний путь отца и теперь сама доживает свой век. К ней на дом ходят ученики. Сначала они непрошибаемые балбесы и грубияны, а потом – улыбчивые, вежливые дети. В их глазах горит огонь, возрождается интерес к учебе и они хвастаются отличными отметками.

Барашка не смел соваться в квартиру к любимице, полагал, что это неприлично. Ну, кому бы такое понравилось, вот правда. Барашка не считал себя кем-то невежливым, поэтому ждал во дворике. Терпеливо ждал, у него-то времени много в запасе. Даже не огорчало то, что он был привязан к своей бывшей квартире и в отличие от прочих незримых для большинства соседей не мог уйти в другой дом. Когда Барашка долго болел перед смертью, мама пообещала ему, что не даст гнить в могиле. Потому урна с прахом теперь надежно спрятана там, где сменилось несколько хозяев. Мама сдержала обещание.

Барашка мало что помнил о себе самом, практически не помнил семью. Вроде бы имелась старшая сестра, но её лицо давно стерто временем. Кажется, у мамы были черные волосы. Или русые. Про отца помнил только то, что он тесно связан с морем. А как – увы и ах, остается догадываться. Бродя по своему бывшему жилищу, Барашка придумывал себе биографию. Кто он, зачем и почему. Единственное, что не выветривается из головы – слова. Фраза, которая прочно засела и ничем не искоренить ее.

«Скоро отмучается, скоро».

Тусклый свет ночника, за окном выл ветер. Холодно и, почему-то, мокро. Пахнет сыростью и кровью. Мама шепталась с кем-то темным, сидевшем в кресле в углу комнаты. Мама ли?

Барашка практически ни с кем не разговаривал. Подвальник надоедливый и грубый, Сумрак – почти такой же, впрочем, не настолько болтливый. Что до нового соседа, то он, наверняка, любит разговоры. В разговорах ничего плохого, просто зачастую в них нет никакого смысла. Для Барашки уж точно. Вот и молчит.

Пожилая женщина вышла погулять после обеда. Собачка радостная, что-то все тявкала и бегала кругами. Барашка стоял за деревом и наблюдал издалека. Собачке лучше не попадаться, облает. Животные его видят, как и некоторые дети. Ну, других тоже видят, наверное. Подвальника уж точно видят, да он и не стремится спрятаться.

Барашка все смотрел и смотрел, жадно запоминая каждое движение и то, как звучит голос. Раньше он был звонким, звенел колокольчиком смех, шепот шуршал сухой кистью по бумаге. А теперь добавилась хрипотца, тембр стал ниже. Барашка смущенно улыбнулся. Он ведь видел одновременно и смешную девчонку, и серьезную старшеклассницу, и прекрасную молодую женщину с гривой пышных волос. Барашка иногда думал о том, что если бы тогда не умер, то хватило бы у него смелости подойти и заговорить? Все равно не срослось бы, тут же качает головой, времена-то разные, не встретились.

– И что ты там стоишь?

Барашка опешил.

– Да-да, ты, – пожилая женщина улыбнулась. – Я ведь давно тебя заприметила, ходишь тут часто.