Нонна Беспалова - В той стране

Эти мысли, много раз думанные-передуманные, пробегали быстро, и Надежда Осиповна незаметно и глубоко соскальзывала в воспоминания. Воспоминания о детстве состояли из разных кусочков, как лоскутное одеяло. Самые ранние воспоминания – Ленинград. Она с мамой и папой смотрит салют со ступеней Фондовой биржи. Огни салюта падают в тёмную Неву. Вторая картинка: она едет с папой в трамвае по Невскому и папа спрашивает: «Это какая речка?» и она отвечает: «Фонтанка».

Потом – Москва. Длинный коридор коммунальной квартиры. Маленькая Надя едет по коридору на маленьком трёхколёсном велосипеде мимо высоких тёмных дверей и колёса велосипеда громко дребезжат на старом, покоробившемся паркете. И ещё: с папой вместе она идёт по бульвару и папа опять спрашивает её: «Кому этот памятник?» «Тимирязеву», – отвечает Надя. Скарлатина. У неё высокая температура, её везут в больницу на дедушкиной машине с деревянными панелями по бокам, в больнице бреют наголо машинкой и её светлые локоны падают в тёмное ведро. Московских картинок уже намного больше, там и зоопарк, и кафе-мороженое «Север» и живые сомики, которые плавают в тазу. Мама. Мамины руки с маникюром и кольцами на длинных пальцах. Мамины яркие серые глаза и светлые волосы, уложенные валиком. Спектакль «Синяя птица». Вечерняя улица Горького и иллюминация на Главпочтампте. Надя вприпрыжку идёт между родителями, держа их за руки, поджимает ноги и повисает у них на руках.

А потом всё кончилось. Нет ни Москвы, ни родителей. Она живёт с бабушкой Дашей в рабочем посёлке под Москвой, играет с подружкой Люськой в мяч во дворе, зарывает в землю «секретики», одна бродит по лесу. Это когда папу осудили как «космополита», отчислили из академии и заслали служить в Туркмению на границу с Афганистаном. Мама уехала вместе с ним. Маленькую дочь они не взяли, боялись Пендинской язвы, которая поражала в Туркмении европейских детей. Через два года папа вышел в отставку, они вернулись, но Надя так и осталась у бабушки Даши.

И, пожалуйста, все вопросы, когда-то мучившие её, стали снова выпрыгивать из каких-то глубин сознания или подсознания, как чёртики из табакерки. Почему её родители жили в Москве, а Надя жила в посёлке у бабушки? Почему ею никто не интересовался, не пытался её развивать? В сущности, все вопросы сводились к одному единственному вопросу: любили ли её родители? И Надежда Осиповна с удивлением поняла, что ответ на этот вопрос её до сих пор волнует. Любили ли её родители так, как сама Надежда Осиповна любит своего сына – заботливой и чуткой любовью? Наверное, нет. Родители приезжали время от времени, привозили подарки, книги, иногда мама возила Надю «на ёлку» в Лужники. Глупо столько лет носить в себе обиду, да и стоит ли сожалеть о том, что её детство прошло в посёлке, у бабушки Даши? Разве ей там было плохо?

Опрятные двухэтажные домики рабочего посёлка, желтые с коричневыми балками, построили пленные немцы сразу после войны. Надя как-то спросила у бабушки: «Почему пленные немцы, злые и голодные, построили такие хорошие добротные дома?» «А они иначе не умеют», – не совсем понятно ответила бабушка. Завод тоже строили немцы и оборудование поставили туда немецкое, вывезенное из Германии. Наде всегда хотелось узнать: куда делись немцы, когда строительство посёлка и завода было закончено? Солдат построили, посадили в теплушки и увезли, скорее всего, в лагеря, куда же ещё. А инженеры, специалисты с семьями? Их поселили в лёгких сборных «финских» домиках, на отшибе от посёлка. За четыре года они обжились, утеплили дома, пристроили к ним уборные и душевые кабинки, вырастили в своих маленьких палисадниках небывалые цветы. Таких роскошных гладиолусов и георгинов, как в садиках у «финских домиков», не было больше ни у кого в посёлке.

В «финские» домики потом заселилось заводское начальство средней руки. Перед этим немецких специалистов с семьями выселили «в 24 часа». Это означает, что на сборы им дали сутки. Куда их увезли? На Восток или на Запад? Если обратно в Германию, то почему «в 24 часа» и всех разом? Надя спросила бабушку и получила мрачный ответ: «Известно, куда…». Неужели на Восток? Надя пыталась выяснить судьбу этих немцев, но даже упоминания о них нигде не смогла найти.

В этом рабочем посёлке в одном из жёлтых домов с коричневыми балками жили бабушка Даша, дедушка Ваня и тётя Зоя, мамина сестра, тогда ещё молодая и незамужняя. Из трёх жилых комнат в их коммунальной квартире они занимали самую большую – 21 метр!