Алексей Брайдербик: Миниатюры и рассказы

И все же в своем деле я был огражден от всех, и я сказал себе, что зрителем шоу буду я и только я, и никто кроме меня. Когда же мне устроить шоу? Этот вопрос возник буквально на третий день дрессировки денег. Я подумал и решил, что суббота подойдет лучше всего. В будни я занимался совсем посторонними вещами, а воскресение я собирался провести в другом месте, и потому – суббота.

В тот день мне пришлось хорошенько потрудиться: соорудить импровизированную сцену из двух столов – обеденного, который стоял в кухне, и письменного. Получилось очень удачно: столы оказались и по ширине, и по высоте одинаковыми. Я придвинул один к другому и накрыл белой простыней.

Деньги толпились на стуле. Я увидел, как они дрожат, переминаются с ноги на ногу и перешептываться.

И только я приготовился объявить деньгам первую команду, как вдруг услышал подозрительный звук. Я пошел проверить и увидел, что в ванной прорвало трубу. Вода заливала мою квартиру. Воды было почти по горло, да нет, не почти, а буквально по горло, я плавал, словно рыба в аквариуме из бетона и кирпичей. Держался то на глубине, то у поверхности – греб руками и ногами, выныривая, ловил ртом куски законсервированного квартирного воздуха. Я добрался до ванной, с помощью вентиля на трубе перекрыл воду, а потом долго откачивал ее.

Пришлось вызвать слесаря, чтобы он починил трубу.

Но как же мои деньги? Бедняжки настолько промокли, что их пришлось очень бережно брать в руки, поскольку они до такой степени размягчились и раскисли, что практически разъезжались под пальцами. Впрочем, возможно, они и до этого были довольно ветхими.

Купюры я развесил сушиться на веревках в кухне и ванной. Вода – губительная, беспощадная – частыми каплями стекала с купюр. Во мне бурлило негодование из-за случившегося!

Стоило ли возобновлять шоу? Стоило ли повторять всё, что было порушено? Однако я предпочел сделать новое шоу, только позже. А сейчас нам всем – и мне, и деньгам – надо было повисеть на веревке в ванной или в кухне и хорошенько подсохнуть.

В ближайшие дни мне предстоит изнурительная однообразная работа: придется долго убираться в квартире.

Смерть подкладывает человеку под голову мягкую подушку.

Для каждого чудовища этой жизни у меня приготовлен особый поводок.

Продолжение

Солнце садилось. Дул холодный ветер. Я оставался мертвым. Грудь разорвана пулей. У судьбы для меня не осталось шансов.

Раздался неясный шум. Я решил, что пришли опознать мое тело, и приподнял голову. Но машина проехала где-то невдалеке на большой скорости.

Я самый ловкий и хитрый охотник. Я могу выследить любую добычу. Единственный, кого мне не поймать – это я сам, хоть я и пытался это сделать не раз. Похоже, придется обратиться за помощью к другим охотникам.

Как бы я описал себя сегодня? Рост средний или чуть выше. Цвет глаз… мне всегда говорили, что это нечто среднее между зеленым и черным цветом. Волосы как волосы, не мешало бы их немного отрастить. Интересно, с кем бы меня тогда сравнивали. Еще у меня две родинки на веке и шрам на скуле.

Отправлялись ли вы в долгий поход? У меня шесть братьев, и каждый из них хотя бы раз бывал в таком походе. Это происходило всегда одинаково. В определенный час кого-то из нас просто вытаскивали из кучи и собирали в поход. Из кучи? Да, из кучи. Просто я и мои братья так близки друг к другу, что мы буквально руками и ногами переплетались, обвивали один другого. Вот и выходила куча.

Пять дней назад со мной случилось то же самое: меня разлучили с братьями и отправили в поход. Однако меня никак не снарядили – я вышел без самого необходимого.

До тех пор моим самым долгим и незабываемым походом была небольшая прогулка по заднему двору. Я тогда вышел из дверей и сразу же очутился в прохладной тени старой яблони, положившей ветви на козырек крыши. Я двинулся вдоль высокого железного забора, которым был огорожен задний двор. Меня окружали звуки, доносилось эхо чьих-то голосов, то ли знакомых, то ли нет. Я словно плыл в этих звуках и в какой-то момент даже начал грести руками, как пловец в бурном потоке.

А потом и вовсе убедил себя, что течение медленно сносит меня в сторону. Я пошатнулся, закачался. Вдруг забор исчез, яблоня тоже куда-то подевалась, а я всё продолжал грести руками, преодолевая воображаемое течение, и по берегам тянулись живописные долины и рощи.