Вагиз Азатзаде - Семя Пунии. Ад-Дахиль. Роман. Книга первая

Пустую амфору Гейзерих решил закопать обратно. Раздавленный плод граната ему жаль было выбрасывать, он положил его на дно амфоры и засыпал всё землей.

Бедность не всегда умеет справиться с неожиданным богатством, и оно порой приносит не меньше забот и сюрпризов. Так получилось и сейчас. Утром мать и сын, посоветовавшись, решили, что для начала нужно купить подобающую их нынешнему состоянию одежду. Взяв несколько монет, они отправились к меняле, чтобы получить мелкие деньги.

Когда-то король вандалов, чье имя носил мальчик, напал на Рим и разграбил богатейший город, вывезя оттуда несметные сокровища. Вандалы стали жить в такой роскоши, какой не знали и сами римляне. Проводя время в пьянстве и обжорстве, они растеряли всю воинскую доблесть, вскоре на них напали арабы и одолели их. Тогда жители зарыли несметное количество кладов, и по всей округе иногда находили деньги тех времен, которые давно перестали быть в ходу. Меняла сразу догадался, что такие ценные монеты у бедной вдовы с мальчиком могли взяться не иначе как из старинного клада.

– Откуда у вас эти монеты? – спросил он.

– Остались от родителей, – ответила мать.

Меняла, конечно, ей не поверил. Заплатив хорошую цену, он сказал, что если у нее найдутся еще такие монеты, то он охотно поменяет и их.

Когда у людей появляются деньги, с ними возникает и множество совершенно неотложных нужд, так что вскоре мама с сыном пришли к меняле снова. Сделав необходимые покупки, они собирались отправиться в столицу, что подобало их нынешнему состоянию. Децим же был небольшим бедным городком.

Луизильда не знала, что меняла был связан с шайкой грабителей. Когда мать и сын улеглись спать, злодеи проникли в дом, связали Гейзериха, заткнули ему рот, а от матери потребовали золото. Несчастная прокляла все богатства мира и ради спасения единственного сына без колебаний показала, где лежит найденный клад.

Забрав добычу, разбойники прихватили с собой и мальчишку. Они пригрозили убить его, если мать расскажет кому-нибудь о случившемся. В неизбывном горе проводила несчастная остаток жизни, дожидаясь ее конца. Что может быть мучительнее для матери, чем потеря единственного ребенка. Лишь молитвы о его спасении давали ей маленькую надежду, которая только и поддерживала силы.

Разбойники, довольные своей добычей, три дня гнали верблюдов на юг, а когда их след уже никто не мог бы найти, бросили ребенка в пустыне. Гейзерих очнулся от палящего солнца. Рядом он увидел оставленный похитителями небольшой мех с водой. Измученный жаждой мальчонка мигом опустошил мех. Не зная, куда идти, как спастись от жаркого солнца, он возвел очи к небу, откуда только и могла прийти помощь, горько заплакал и взмолился о спасении. Но чуда не случилось, и тогда он пошел куда глаза глядят. Долго брел по пустыне и уже выбивался из сил, как вдруг увидел впереди небольшой оазис. Медленно колыхались сочные зеленые листья пальм. Мальчик побежал к ним, но его ноги увязли в песке, и он мог только медленно двигаться из последних сил к своей цели. Последней мыслью, мелькнувшей в его голове, была та, что перед ним мираж. Он знал по рассказам взрослых, что в пустыне люди часть видят миражи…

Богатый караван, принадлежавший влиятельному купцу Аль Барраку, направлялся из Танжера в Александрию. Дозорный отряд каравана обнаружил на подходе к оазису лежащего без памяти мальчишку. По строгому правилу, установленному Аль Барраком, всякого несчастного, найденного в пути, независимо от его веры, полагалось спасти. Так и поступил его близкий друг начальник каравана Мустафа. Он отдал слугам мальчика на лечение. Под страхом смерти они должны были поставить его на ноги к прибытию каравана в Александрию. Мустафа давал строгий отчет своему хозяину обо всем произошедшем в пути, а тот был другом могущественного халифа, его глазами и ушами по всему халифату: ведь его караваны беспрепятственно следовали от Испании до Индии, от Дербента до Йемена, он торговал с ромеями, лангобардами, франками и чинами.

Когда Гейзерих восстановил свои силы, его одели на манер араба и привели к Мустафе. Тому сразу пришлись по сердцу красивые голубые глаза мальчика: у Аль Баррака были такие же, и он надеялся доставить радость своему хозяину.

– Как твое имя? – спросил Мустафа по-арабски.

Наученный слугами, мальчик опустился на колени и, глядя в пол, назвал себя.