Ляна Радоман - Текущий момент

Посвящается моему брату.

Любой момент нашей жизни – бесценен, ведь жизнь – это наше сейчас, без всяких “потом”.

Текущий момент

Истории, рассказанные здесь – реальны.

Имена изменены… по причине женской солидарности.

*****

Жизнь. Внешне – цельная, внутри – раздробленная на несметное число личных историй, пересекающихся с чужими: где-то лоб в лоб, где-по касательной, едва-едва соприкасаясь в одной малюсенькой точке.

Наши истории связаны с другими. Текущий момент сводит части и дроби разных историй в одну, а потом разводит. И снова сводит… Какие-то моменты запоминаются надолго, врезаясь в память, а какие-то – с легкостью забываются, остаются незамеченными, не оцененными.

Странно, но именно из абсолютно второстепенных на первый взгляд ситуаций и соткана наша жизнь. Ты всю жизнь можешь ждать чего-то эпохального, весомого, а жизнь тихим сапом сплетает картину твоей жизни из мелких моментов, которым, зачастую, ты не придаешь никакого значения. Но эти незначительности, по сути, и есть наша жизнь.

“Текущий момент” – мой волшебный миг, где в единой точке каким-то невероятно-непонятным образом вдруг соединились множество моих и чужих простых жизненных историй. Сошлись, переплелись, зафиксировались в “здесь и сейчас”, наследили, наставили клякс, натворили дел и разлетелись в совершенно другие истории…

Меня зовут Эмма… И я всегда была не по годам… осторожная. Шел 1982 год. Мне семь лет. В тот год я пошла в школу. Стала первоклассницей, – знаете, такой ответственной девочкой с серьезным взглядом и с огромными белыми бантами, заплетенными в тугие косички, с аккуратно сложенными в портфель учебниками и прописями, в которых старательно и осторожно выписывались палочки, галочки и буквы.

На первых этапах школьной учебы трудных домашних заданий не предполагалось, так что мы, всей нашей дружной дворовой компанией, свободно гуляли на улице. Без забот и без особых хлопот. Легковесное, шалопутное детство, которое никто никогда не ценит. И лишь потом, спустя годы, сожалеет о … О чем? Конечно же о том, что нельзя вернуться, снова попробовать на вкус, посмаковать с высоты прожитых лет свое, такое радостное и такое дурашливо-беспечное детство, в котором еще нет ни жизненного опыта, ни потерь, ни трагедий. Все это еще будет, предполагается, но разве об этом задумывается ребенок? Нет. Конечно нет. И в этом – вся прелесть и мудрость детства.

В начале октября еще стояла относительно теплая погода. Моя мама работала до восьми вечера в продуктовом магазине, недалеко от дома. В тот октябрьский вечер я, как обычно, бегала с подружками во дворе в ожидании возвращающейся с работы мамочки. У нас был такой ритуал: завидев ее на полутемной тропинке, я всегда бежала с распростертыми руками, обнимала с такой силой, словно не видела ее как минимум несколько дней, и мы вместе возвращались в наш уютный дом, готовили ужин и ждали папу с работы. Эх, если б я только знала, что случится потом – то я бы никогда, никогда не отпускала бы ее руку.

Темнота в вечернее время никого из детей не смущала: во дворе горели фонари и нам совершенно не было страшно.

– Девочка! – внезапно услышала я откуда-то из темного закоулка, – Подойди, пожалуйста.

– Вы мне? – удивленно спросила я, оглядываясь по сторонам. Мы играли, кажется, в “Догони меня”. Все дети бросились врассыпную, и я, чуть замешкавшись, в какой-то момент осталась одна.

– Да, милая. Тебе. Помоги мне, детка! – тихим слащавым тоном произнесла женщина. Она была невысокого роста, в каком-то замызганного вида сером плаще. На голове – платок, странно намотанный и закрывающий пол лица.

– Мне надо купить кое-что, – продолжила она и улыбнулась. Улыбка ее показалась мне неестественной, холодной, похожей на гримасы Бабы Яги из фильмов-сказок. Мне вдруг стало как-то не по себе.

– Странно, – сказала я, окинув ее своим привычно-придирчивым взглядом, – Вы собрались в магазин, а сумки-то в руках у вас нет.

Я оглянулась по сторонам. На плохо освещенном клочке улицы по-прежнему никого не было рядом. Только она, непонятно откуда появившаяся. Она и ее надтреснутый голос.

– Какая наблюдательная девочка, – усмехнулась она, – То, что мне надо, я унесу в руках без авоськи,

Секунд десять мы стояли молча, смотря друг на друга: я – с опаской, она – странно-оценивающе.

– А как зовут тебя? – прервала молчание странная женщина.