Ляна Радоман - Текущий момент

Я задыхаюсь от тотального контроля. От невозможности высказать свою точку зрения. От тяжеловесных штор, которые я не могу поменять на более легкие; прозрачные. От массивной напольной вазы, которую я хочу переставить в другую комнату, но не могу. От красивых, но жестких диванов. От геометрически выверенных кустарников и эксклюзивных цветов в саду, тогда как мне хочется балагана и хоть парочку сорняков. От изысканной флоры, которую я бы с удовольствием заменила на простые астры и ромашки. Вся эта бездушная красота вкупе с неудобными удобствами окружает меня с утра до вечера. Я ничего не могу поменять в своей размеренной и расписанной чужим человеком жизни. Или всё-таки могу?

Его “любовь”. Да, именно так: в кавычках. Потому что его любовь – это оковы, кандалы, цепи, ограничения и подписка о невыезде. Он выбрасывал всё, к чему я привязывалась и что любила. Безжалостно избавлялся от того, что мне нравилось, к чему я проявляла интерес и что было мне дорого. Он увез моего кота (“У меня аллергия на животных”) и привез взамен попугая, которого лично выпускал из клетки, с интересом наблюдая как он мечется из угла в угол в маленькой закрытой комнате. Мне открывать клетку категорически запрещалось.

Любовь – кабала. Великан и маленькая рыбка в стеклянном аквариуме, которая мечтает плавать в море, но довольствуется пространством от стенки до стенки. Он наблюдал за мной, давая корм и тщательно очищая внутренности моего жилья от лишнего. Иногда выхватывал из аквариума, и показывал мне огромные водоемы и живительные воды, где я могла бы… где я так хочу плавать! Но он не пускал в них, а наблюдал как я трепыхаюсь и задыхаюсь, находясь в двух шагах от свободы. Затем меня возвращали на место, опуская в отфильтрованную воду аквариума.

Я часто вспоминала тот странный вечер из своего детства и противно-слащавую тетку в темноте улицы. То детское ощущение, предчувствие чего-то страшного, неприятного странным образом совпадало с моим нынешним состоянием. Хотя ничего плохого мой муж мне не делал. Он просто сам решал: как мне лучше поступать, как мне правильнее себя вести и вообще, как мне надо проживать свою жизнь.

Единственное место, где я могла проводить время безподконтрольно – это библиотека, в которую я могла ездить в любой день и проводить там столько часов, сколько захочу. Библиотека стала моим океаном свободы: я словно выпрыгивала из аквариума и плавала в просторах нейтральных вод. Моя библиотечная свобода была глотком воздуха, независимостью и волшебной сказкой одновременно. Я ходила между стеллажами, вдыхая запахи книг. Наблюдала за людьми, общалась с кем хотела на темы, интересные мне.

Тихонечко сидела в маленьком библиотечном кафе, жадно вслушиваясь в чужие разговоры, мысленно вступая в дискуссию то с одним, то с другим. И читала, читала, читала…

А потом я словно проснулась. И поняла, что мне надо бежать. Бежать незамедлительно, как тогда, в детстве, со всех ног. Иначе случится что-то нехорошее.

Ко мне вдруг вернулась моя решительность и дерзость той бесстрашной “девятнадцатилетки”, которую я почти забыла. Я поняла, что вот он, тот самый текущий момент, в котором можно изменить всё или уничтожить себя окончательно. Я вытащила сама себя из аквариума. И удивилась: отчего не сделала этого раньше?

Я ушла, бросив висеть в шкафу не мои наряды. Убежала, оставив полные бутылочки не моих ароматов в красивых коробочках не тронутыми на туалетном столике. Покинула обручальное кольцо, запертое в мрачном сейфе. Без сожаления я рассталась со всем, что предназначалось мне в этом доме, но, по сути, не принадлежало мне никогда. Прощай, не моя жизнь!

В то утро я просто уехала в библиотеку и не вернулась назад. Мой суверенитет был восстановлен. Моя свобода вернулась ко мне, а вместе с ней и желание спорить, возражать, стоять на своём, топать ногой, не бояться говорить то, что хочется и восхищаться тем, что нравится.

Я вернулась в старенькую квартиру своих родителей. Протерла пыль и открыла окна. Мне было хорошо от свежести, которая ассоциировалась со свободной жизнью. Я дышала, я любила, я жила. И я ничего не боялась: ни развода, ни одиночества.

С грустью в сердце собрала все вещи моих родителей в коробки. Долго смотрела на пустые полки. Затем я прошла на кухню и достав тусклую медную турку, оттерла ее до блеска.

По утрам в старенькой джезве я завариваю кофе, который всегда получается разным: иногда слишком крепким, иногда – немного горьким, иногда – густым и тягучим. Вкус зависит от настроения, внимания или мыслей в те минуты, когда я его варю. Бывает, кофе даже сбегает, внезапно поднявшись пеной и через секунду заливая огонь от газовой плиты. Мой кофе не выверен механически в строгих пропорциях, как в кофемашине. Он живой и поэтому разный. Сегодня не тот, что вчера, но всегда идеальный для меня. Каждый обжигающий глоток такого кофе – признак свободы и новой жизни, которыми я отныне наслаждаюсь.