Анастасия Кадырбаева - Александр

Знаете, что сегодня в моей сумке? Похоже этот популярный флэшмоб облетел весь мир за одну ночь, а я никогда не думала, что я начну разбирать свою сумку в метро, на глазах у удивленных пассажиров. Блокнот с бархатной голубой обложкой и ярко-золотыми вкраплениями, дополняющими незатейливый рисунок огурцов, всегда вызывал у меня улыбку. Эти золотые капли напоминали чернильные кляксы автоматического пера, автор которых старательно пытался их стряхнуть с обложки, а вместо этого неровно размазал по всему блокноту. Вот и пришлось ему продать испорченную работу по низкой цене на блошином рынке, где скупали почти все, что плохо лежало. Потом этот блокнот оказался в стопке других канцелярских принадлежностей, появившейся в руках у очередного скупщика, который донес его до следующей точки сбыта – к ларьку у метро. Таким незатейливым путем блокнот попал ко мне. Почти год провалялся он провалялся без дела у меня дома, на одной полке с семейным фарфоровым сервизом с павлинами. Но в какой-то момент я решила его достать. На первой же странице я старательно выводила каждую букву, а затем смирилась со своим кривым и колким почерком и поняла, что мне его точно не исправить. По крайней мере в дневнике. Пишу я все-равно для себя, и никто не увидит эти незатейливые мысли и обрывки рассказов. Эх! А так бы хотелось написать настоящую сказку, или роман, как Джейн Остин. Да куда мне!

В этом дневнике я записывала многое: придуманные истории посетителей кофеен, занявших второй столик возле окна и о чем-то увлеченно беседующих; мысли стареньких домиков, которых закрывают от солнца недавно построенные многоэтажки; описание пейзажей и просто мысли. Блокнот, вполовину меньше чистого белого форматного листа, иногда становился для меня центром мира и именно в те моменты, когда я его заполняла, я чувствовала себя счастливой.

Мне бы очень хотелось записать в него большую историю. Такую, чтобы она нравилась людям: удивляла, радовала, заставляла задуматься, чему-то учила. Но каждый раз меня хватало лишь на несколько строк. Несвязных набросков, как порой делают художники на первом же попавшемся клочке бумаги.

А вы представьте, что могла бы сотворить целая история! К примеру, про рыжеволосого мальчугана, из ниоткуда появившегося на тропинке между домами. Такие темные уголки часто бывают в глубинках, стоит отъехать от большого города на несколько десятков километров, а затем уйти от центральной дороги. Раскосые пошатывающиеся заборы, кирпичные и деревянные домики, раскидистые кусты лопухов и торчащие во все стороны кусты другой высокой травы вперемешку с ракитником и репейником.

–Догоняй! – крикнул мальчишка кому-то в след. Все лицо, как и открытые руки, были в веснушках, волосы взлохмачены, рубашка на половину торчала из брюк, пара оторванных пуговиц ели держались на тонких нитках. Ранец так и подпрыгивал у него за спиной.

–Быстрей! Артем! Ты слишком медленный! – продолжал кричать мальчишка своему другу. Вдвоем они убегали от нескольких старших ребят, приставших к Артему еще у школы. Сбив одного из зачинщиков драки рюкзаком, рыжий мальчишка вытащил своего друга и потянул за собой во дворы. Дворы и подворотни нетрудно запомнить, что и делала Алексашка последнее время.

Забежав в какие-то дебри, двое мальчиков спрятались за забором, пропустив вперед своих обидчиков, вернулись к предыдущему перекрестку и пошли в ближайший подъезд пятиэтажки.

–Мам, я пришел, – протянул Алексашка после того, как открыл тяжелую, для его лет, железную дверь своим ключом.

Он шагнул вперед, в маленький коридор, еще погруженный во тьму. Включил свет. Поежился. Закрыл дверь за другом и еще раз окрикнул маму. Стройная женщина в домашнем поношенном халате выглянула из кухни. Ее каштановые волосы волнами спадали на плечи. Большие глаза с теплотой оглядели мальчиков. Все еще в разноцветном кухонном фартуке и с мокрыми руками, она обняла сына и поцеловала его в лоб.

–Как прошел день? – тепло спросила она. – Чай будете?

–Спасибо, Наталья Ивановна, – учтиво ответил Артем. – Мы бы хотели сначала сделать уроки, – он ткнул своего друга в бок, – Но от чая не откажемся.

Мама Алексашки улыбнулась и снова исчезла на кухне. В квартире – маленькой хрущевке, состоящей всего из одной комнаты и кухни, – она жила только с сыном. Обходились чем могли. В чем-то помогали соседи, в чем-то небольшая работа швеи или огород на месте палисадника.