Анастасия Кадырбаева - Тася

История началась в далеком две тысячи двадцатом году… А может быть и в двадцать первом, уже не помню точно. Такое ощущение, что с моей первой поездки прошло уже много, много лет. Это была одна из первых «полевых практик» для третьего курса журналистики. Ну знаете, в художественных школах обычно задают определенную тему и выпускают юных творцов писать пейзажи в парках, людей в метро, архитектуру улиц в центре города. Студентов-медиков водят по поликлиникам и больницам, показывая разные случаи, а в конце обучения записывают в интернатуру. А нас, журналистов, на практику отправляют по распределению – за статьями. И вот надо было вместо обычной газеты или новостного канала, отправить всю группу в другие города! Это еще ребятам повезло, почти всем из группы досталось Золотое кольцо, а меня отправляют в Чебоксары. То же мне, лотерейный билет выпал! Ехать на поезде всю ночь! Хорошо, что было начало лета… Тепло! Я со своим громадным рюкзаком, в шортах и худи, черных кедах, – вылитый хулиган… Провожать на поезд собралась вся группа. Желали хорошей дороги, интересной практики, Анюта даже пирожков напекла и принесла их целый пакет! Я был доволен. Люда на прощание обняла и расцеловала в обе щеки. Выйдя к поездам, я сначала поежился от прохладного ветра, оглядывая железнодорожные составы, а затем повернулся к ребятам, чтобы попрощаться с ними с перрона. На пути их почему-то не пустили, уж и не помню почему и все они стояли, прижавшись к огромным окнам и смотрели мне в след. Кто-то корчил забавные рожицы, кто-то просто махал рукой, и почти все улыбались. По громкой связи что-то объявляли о их отбытии, но я не смог разобрать, что именно говорят. Никогда не понимал этот странный язык объявлений как в аэропортах, так и на вокзалах.

Нахожу свой состав, отсчитываю нужный вагон и залезаю внутрь. По пути успеваю удивиться, что вагон почти пустой, да и в коридоре никто не толпиться. К вечеру вокруг железнодорожных составов витает уже прохладный ветер, смешивающий в себе запах дороги и путешествий, что чувствовали все, садившись в поезд. Такое сочетание дорожной пыли, запаха железных рельсов и деревянных шпал, которое навевает какую-то тоску, но вместе с тем и надежду. Пока я иду по коридору и отсчитываю свое купе, во мне бурлят смешанные чувства: хочется одновременно ехать на эту практику за статьями, и в то же время спрыгнуть с поезда и остаться в городе, вернуться обратно, к ребятам. И здесь же, не выезжая из города, написать нужное количество историй про Чебоксары, просто поискав информацию в интернете. Может преподаватели не заметят подмены? Но я очень хочу, чтобы мои истории стали самыми лучшими, не такими, как у других ребят.

Нахожу свое купе. Открываю дверь и первое, что бросается в глаза, так это дряхлые матрацы времен советского союза, скрученные на верхних полках, а рядом с ними нужные полосатые комплекты белья, сложенные в аккуратные стопочки. В первую секунду из-за этих матрацев, я словно теряю бдительность, и только скинув рюкзак на свою нижнюю полку – мама настояла именно на нижней, – я замечаю мужчину. Оказывается, я еду не один. Он сидит за столом и с каким-то потерянным взглядом смотрит в окно. Вещей у него почти нет. Неужели едет налегке? На крючке возле его полки висит бархатный пиджак цвета горчицы с медом. Небольшая мужская кожаная сумка через плечо стоит в углу, рядом с подушкой, на уже расправленной и аккуратно застеленной полке. Такой красивый цвет у этой кожи: как у настоявшегося коньяка с примесью марципана. Не то что мой дорожный рюкзак! Самый дешевый, что был на рынке. Мужчина тоже ехал снизу. Больше людей в нашем купе не планировалось. Бежевая шторка вся в каких-то пятнах то ли от жира, то ли от старости, закрывает почти все окно, но мужчина, кажется, нашел куда направить свой взгляд и немного брезгливо придерживает занавеску рукой.

Как всегда, в поезде была необыкновенная духота. Да такая, что моя майка промокла насквозь за эти пару минут в вагоне. А я продолжаю разглядывать этого странного пассажира. Прямые белые брюки без единого пятнышка имели один яркий акцент – цепочку нефритовых разноцветных камней. Белая, идеально выглаженная, рубашка казалось необыкновенно свежей, словно он надел ее только что. И этот странный человек решил поехать в такой одежде в поезде? Настоящий пижон! В какой-то момент он только скользнул по мне холодным невидящим взглядом, словно и не видел меня, и вернулся к своему наблюдательному пункту. Нервным движением он расправляет в руках влажную салфетку и вытирает сухой лоб. Еще минута тишины и я смог разглядеть его лучше.