Карина Василь: Различные миры моей души. Том 3. Сборник повестей

– Я к этой озабоченной нимфоманке больше не пойду. И не надейся.

– А что случилось? – раздался женский голос.

– Она меня по заду щупала и переспать предлагала! – возмущённо шептал паренёк. Я поморщилась: вовсе всё было не так. Гарик сам при этом был. – Чуть в трусы не лезла, кошёлка старая!

– Ты видишь? – обратилась я к Гарику. – Я предлагала ему переспать! Я лезла ему в трусы! А ты мне ещё что-то говорить будешь!

Гарик хотел что-то ответить, но тут я снова услышала голос женщины:

– Я же в мужской палате терплю! А там не только по заду щупают. Те, которые поздоровее, норовят в коридоре зажать.

– Ну! Ты сказала! Ты же женщина! – заныл медбрат. – А они – мужчины, соскучились тут…

– И что? – взвилась женщина. – Они соскучились, а я обязана перед ними ноги раздвигать? Пусть свои яйца узлом завязывают!

Потом, видимо, появилась старшая медсестра, поскольку оба голоса удалились, яростно споря.

– Видишь? – снова обратилась к Гарику. – Ничего одинакового. Женщина по-прежнему второй сорт и игрушка для мужчины, способ удовлетворить его потребности.

Гарик насупился.

– Всё, что я тебе на это отвечу, ты просто проигнорируешь и отметёшь, как шелуху, так? – злобно сказал он.

– Всё, что ты скажешь мне, я слышала много раз. Именно на основании слов, которыми мужчины сами оправдывают себя, я и сделала давно вывод, что мужчины думают членом. Как животные. У мужчин всё сводится к сексу. Как у животных. Поэтому и относиться к мужчинам надо, как к животным.

Гарик перекосился от злобы.

– Ты не только стерва и сука, – прошипел он, – ты ещё и препоганейшая тварь. Жаль, я не могу тебе в морду дать, грязная шлюха.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворённо сказала я, откидываясь на подушки и подтягивая одеяло. – Вы, мужчины, всегда себя оправдываете тем, что «мужчина полигамен от природы» или «я же мужчина, это естественно». А когда я возвращаю вам ваши же слова – то я тварь! Если мужчина из-за похоти может бросить жену и детей – разве он головой думает? И почему, если жена уходит к молодому любовнику – она предательница и шлюха, а муж – к молодой любовнице, опять-таки, виновата жена: стала занудной, не интересной, не следит за собой и прочее?

Я помолчала.

– Почему, когда мужчина говорит, женщина обязана молчать и терпеть, а когда правду говорит женщина – мужчина распускает руки, и это оправданно: так её, проучи, строптивицу, научи уважать?

Я снова помолчала, глядя в злобное лицо Гарика.

– И это не тебя прислали меня учить. Это я должна научить тебя. Научить, как не быть скотом. Которым ты был при жизни и остался после смерти.

Гарик выругался, длинно, эмоционально, злобно, и исчез. А я, удовлетворённая его отсутствием, снова улеглась подремать. Краем глаза я заметила лёгкую улыбку Гели. Но осознать, когда она успела войти и что услышать, я не успела: сон сморил меня.

Незадолго перед выпиской Гарик снова стал меня посещать. Правда, делал он это с такой недовольной рожей, что мне очень хотелось запустить в него чем-нибудь. Но поскольку это было бесполезно, мне приходилось терпеть его недовольство, сдерживаясь, сколько могла. Он ехидно прохаживался на счёт моей игры, Юльки, сериалов и вообще моей кочевой жизни. Я в ответ огрызалась, как могла. Через свой телефон я зашла в интернет и почитала про Гарика и его семью. Особенно меня позабавили попытки его матушки года два-три назад попробовать себя в политике. До этого она организовывала какую-то партийку, устраивала митинги… Словом, смех. Из того, что я читала – набор штампов, громкие слова и провокационные публикации. Чего удивляться, что её партия не нашла особых сторонников и оставалась только группой в соцсети. Правда, агрессивной и непоседливой.

Всё это я иногда высказывала Гарику, когда он начинал язвить по поводу юлькиной ревности. Он скрипел зубами, орал ругательства и пропадал, чтобы через час-два снова появиться и изводить меня. Наш последний разговор о мужчинах он не упоминал, что меня только радовало: это была единственная тема способная вывести меня из себя во мгновение ока.

Несколько раз Геля заставала меня за подобными диалогами, то в палате, то в коридоре. Вероятно, в её глазах я выглядела помешанной: ещё бы, беседовать, ругаться с пустотой! Но она не комментировала и лишь с интересом смотрела на меня и то место, где в палате любил сидеть Гарик – подоконник напротив моей кровати.

Однажды я не выдержала и спросила её:

– Вы видите его?