Карина Василь: Различные миры моей души. Том 3. Сборник повестей

Эти самые войны, браки дочерей и гонения, заставившие менять фамилии, оставили эту семейную легенду в преданиях. И я даже не знаю, правдива ли она. Одно незыблемо в нашем роду: раз или два в поколение в нашей семье рождались дети один в один похожие на испанцев. Левые связи тут ни при чём: даже самая верная жена рожала своему немцу или швейцарцу черноволосого кареглазого смугловатого младенца с горячей кровью, необузданным нравом под маской благопристойности мадридского двора. В нашем роду эта сомнительная честь выпала мне. Цивилизация наложила на мой характер отпечаток: я не обладала цыганско-испанской дикостью Кармен, фантазиями Хуаны Безумной или бесстрашием Изабеллы Испанской, но частенько мне не всегда удавалось держать себя в руках. Иногда это помогало, отпугивая досужих болтунов, а иногда сильно мешало. Но я уж такая, какой уродилась. Ещё, что приносило мне неудобство, это двойственность моего сознания: рациональным швейцарским умом я понимала, что мистика это чушь, сказки скучающих бюргеров. Но испанская душа, впитавшая загадки и тайны Востока, была склонна к ней – видеть в колеблющейся ночной тени демона тьмы или в удачном стечении обстоятельств промысел Божий. Хорошо, что в жизни мне не довелось пережить конфликтов между этими моими двумя ипостасями. Пока…

И вот я решила ехать к чёрту на рога в поисках иголки в стогу сена. Или отсутствующей чёрной кошки в тёмной комнате. Особой цели у меня не было: всё-таки я не была уверена, что семейные легенды – правда. Хотя хотела верить, что и не вымысел. Я просто мечтала отдохнуть от работы в такой местности, где снег, сырость и бьющая через край зелень редкость. А голубое небо и солнце с непреходящей жарой и духотой – в порядке вещей. Захотелось разнообразия. Его я получила в виде холмистого рельефа, жёлтой почвы с песком и редкими оазисами буйной растительности, шумными яркими городами с обилием фонтанов и замысловатой архитектурой, совсем не напоминающей швейцарские шато, замки и уютные домики. Швейцарцы были сдержанны, и всю свою жизнь я провела как в клетке, не выказывая лишних эмоций, излишнего дружелюбия или заинтересованности. Испанцы не были эмоциональны. Сдержанность была в их крови. Как и мстительность и холодный расчёт. Но всё же они отличались от швейцарцев. Хотя бы своей прямотой: за вежливостью швейцарцев вполне могло прятаться равнодушие и желание поскорее от вас отделаться. Испанец же вежливо, но прямо скажет вам, что к чему. И только если вы нахамите ему в ответ, вас ожидает холодная ярость горячей крови. Пару раз мне довелось наблюдать подобные сценки. И именно за эту прямолинейную сдержанность я и полюбила испанцев. Возможно, мне бы следовало переехать жить сюда…

Однако, мои блуждания по Пиренеям не прошли даром: проезжая горными дорогами, я пару раз рисковала себе свернуть шею на серпантине. Что ни говори, вид открывался захватывающий: ослепительное голубое небо, белые шапки наверху пиков, буйная зелень всех оттенков в середине и желтый цвет песков ближе к основанию – буйство природы и красок здесь было во всей красе. Но даже ради этого вида я не собиралась расставаться с жизнью. Удивляет одно: почему испанцы не пробили ни одного туннеля из Франции? Приземлившись на самолёте в Перпиньяне, я решила проехаться в Испанию по горам. За что и была «награждена» острыми ощущениями и желанием больше никогда в горы на машине не забираться. Однако, что ни говори, горы Швейцарии не то, что горы в Испании. Или это мне с перепугу так показалось…

Я ехала в стороне от туристических маршрутов, следуя собственным прихотям. Посетив Мадрид и отдав должное в течение нескольких дней монументальной и причудливой архитектуре, где переплелись Восток и Запад, я каталась по Арагону, Кастилии, Валенсии, Толедо, Севилье, Каталонии, Гранаде, и везде чувствовала себя своей: никто на меня не пялился, как на крылатую корову или рогатого зайца. Мне это надоело дома. Хотя с нашествием на Европу эмигрантов со всех концов света моя экзотическая внешность перестала шокировать белолицых, сероглазых и светловолосых швейцарцев. Правда, стоило мне здесь, в Испании, открыть рот, я испытывала некоторые трудности: мой акцент выдавал во мне пришлую в этих местах. Но в Испании, в которой со времен Римской империи перемешалось всё, что можно, это не вызывало удивления, ибо в каждой области, даже деревне был свой говор, акцент, даже словечки. А зачастую и иной язык. Так что, в Испании я себя чувствовала вполне комфортно. Особенно, когда поняла пестроту и разнообразие этой страны. Здесь никто не обращал внимания ни на акцент, ни на чуждые слова или произношения – к этому тут привыкли. Разнообразие здесь было в порядке вещей. Современные здания как-то ненавязчиво вписывались в древнюю архитектуру старых городов, не уродуя их однообразием стекла и бетона, как в Нью-Йорке или Лондоне. Подобное соседство в том же Лондоне, да и в Париже у меня вызывало лишь снисходительную усмешку: стремясь остаться в веках, новомодные архитекторы уродуют лицо своего собственного города, превращая его в безликий однотипный ящик, набитый одинаковыми кубиками из железа, бетона и стекла. Даже моя склонность к мистике была удовлетворена: величественные соборы, входя в которые меня охватывало благоговение, чего, кстати, не было дома, в лютеранских кирхах, деревянные мельницы, совершенно непохожие на швейцарские и, глядя на которые, мне казалось, что сейчас из-за них появится худой потрёпанный рыцарь на Россинанте с толстячком на осле рядом, местности, изобилующие историями о привидениях, необычных огнях на кладбищах, временных аномалиях, в которые я была склонна верить (в некоторых деревнях время как будто остановилось: матроны в старинных испанских платьях с мантильями чинно шли к мессе, держа требник перед собой как щит, крестясь направо и налево, а шумные повозки вздымали пыль, оседавшую на крепких сапогах возниц) – всё это наполняло мою душу каким-то восторгом. Привыкшая к практичности и точности швейцарцев, их нелюбопытству и внешней холодности, я очутилась в совсем ином мире. Это было необычно.

Читать дальше