Ольга Покровская - Летучий корабль. Роман

Павел с жаром накинулся на груду отчетов, которые подсовывал ему Валера, но через пару дней сник. Обалдев от псевдонаучной разноголосицы и взбадривая параличные мозги, он обнаружил, что отчеты написаны как будто для шпионов, чтобы никто их физически не понял – и что про новый самолет в них нет ни слова. Он изнемогал от чувства неполноценности, ему было адски скучно, он, зевая, засыпал над бессвязными и косноязычными страницами и уже досадовал, что клюнул на примитивную обманку.

Зато, пока не было Игоря, он заводил новые знакомства. Он сдружился с техником Сашей Галаевым со стенда полунатурного моделирования – до «Витязя» Саша пять лет пробыл стюардом на внутренних линиях «Аэрофлота», и Павел охотно внимал рассказам о городах и о летных происшествиях, перелицованных Сашиными парафразами в веселые истории.

– Летели как-то в Ростов, – посмеивался Саша, когда они с Павлом, сидя на лавочке, наблюдали в обеденный перерыв футбольный поединок. – Разгерметизация, пикируем с одиннадцати тысяч метров на три. Меня в воздух подняло, развернуло и на ящик шлепнуло. И объявляют по трансляции: граждане пассажиры, не волнуйтесь, снижаемся, потому что самолет попал в грозовой фронт. А в иллюминаторах – солнце, и ни облачка.

Сашины байки удивляли Павла тем, что в них, как в капле воды, отражались характерные противоположности: с одной, так любимой Павлом стороны, были таланты, которые создавали беспрецедентную для всего мира машину; на другой стороне протекали будни людей, которые, не отходя от семейных историй, очередей за колбасой, супружеских измен, дач, сервантов с хрусталем, детских садиков, свадеб, похорон и прочего быта приспосабливали чудо техники к обиходу так же естественно, как использовали кувалду, отвертку или гвоздь. И, если Павел восторгался потусторонней магией, которая являлась ему в чертежах и в математических формулах, то сейчас эту благоговейность немилосердно разрушал Саша, смеявшийся над психом, который перед вылетом на Ригу в последний момент растолкал стюардесс, выпрыгнул из самолета и припустил наутек по летному полю.

– По уму должны всех высадить, выгрузить багаж и найти, что он сдал. Но это часа три – а кэгэбэшник, гнида, даже не вякнул. Что проку от них?..

Но одно знакомство не понравилось Павлу особенно, хотя он понимал, что другой бы на его месте форсировал удачу. Придя как-то с Михаилом в столовую, он, следом за приятелем, обратил внимание на пару, которая сидела за дальним столиком. Перед худым молодым человеком с пышными усами едва умещались на подносе тарелки; расправляясь столовской снедью, усатый держал речь и сверкал глазами. Темноволосая девушка с кукольным личиком, слизывая с ложечки сметану, слушала сотрапезника без эмоций.

– Давай к Маше пойдем, – предложил Михаил. – Что, были на лекции? – спросил он, без церемоний воздвигнув поднос на стол. Усатый, если и рассердился на вторжение, не подал вида.

– Я пас, – он взмахнул рукой в металлическом часовом браслете. – Мне показалось подозрительным, и дел много.

На «Витязь» частенько приглашали ученых – отчитываться об открытиях или расширять научный кругозор самолетостроителей, чей профессиональный багаж со временем сужался до примитивного набора элементарных формул.

– Я была, – сказала девушка, улыбаясь, и Павел удивился, как странно смотрелись на ее фарфоровом, с акварельным румянцем, личике широко распахнутые глаза, источавшие недюжинный темперамент и силу. Пока сотрапезники обменивались репликами, Павел уже понимал – по интонации мелодичного голоса, по лукавому взгляду, по легкой улыбке – что Маша выделила его из компании. Михаил с усатым, подчиняясь желаниям дамы, начали гнусно подыгрывать, и Павел из вежливости тоже вовлекся в галантный поединок, хотя нескрываемый Машин интерес скорее отталкивал его, чем привлекал.

После обеда Павел узнал от Михаила, которого развеселил чужой флирт, что Маша закончила университет, а ее мама заведовала секретной библиотекой. Машину маму все называли Инной Марковной, но ее подлинное отчество было Марксовна, что лаконичным штрихом указывало на семью с большевистскими традициями. Услышав про ведомство первого отдела, Павел, решил, что к Маше лучше не приближаться, и на время забыл о девушке.

Он проводил рабочее время, листая брошюрки с техническими характеристиками, параметрами и аббревиатурами. Дни проходили бесплодно, но как-то его, заинтригованного, отправили на непонятное мероприятие – мальчиком на побегушках – где с толпой компетентных начальников он стоял среди летного поля на сохлой траве, щурился на солнце, на город, который окружал аэродром, и гадал, зачем собрались люди, сканировавшие загадочным вниманием «Ан-2». Павел, которому приглянулся старенький самолет, с удовольствием наблюдал, как фыркнул двигатель, как растворились в воздухе лопасти пропеллера, как самолет покатился по полосе, а потом легко оторвался и полетел, покачивая крыльями и комично, в раскоряку, расставив шасси.